Интеллигент вшивый
Василий Шукшин всегда гордился своим крестьянским происхождением. И люто ненавидел "вшивых интеллигентиков". С Иваном Рыжовым его свела судьба на съёмках картины "Мы, двое мужчин".
Актёров поселили в одном гостиничном номере. И Шукшину сосед жутко не понравился. Всем "выкает", когда Макарыч предпочитает общение на "ты". Но, всё же Шукшин решил с ним поближе познакомиться и выпить водки, как настоящие мужики.
- Давай, отец, за знакомство!
- Не пью-с! - выдал вежливо Рыжов, когда сосед поставил в номере бутылку на стол.
- Кури! - Шукшин сурово попытался продолжить общение и протянул папиросу.
- Не курю-с! - снова прощебетал Рыжов и начал деликатно оправдываться.
Макарыч выпил, закурил и крякнул, мол, баба ты, а не мужик! И стал всячески пытаться задеть Рыжова, обзывал "интеллигентиком" и "Кадочниковым". И каждый раз бесился, увидев на столе початую бутылку кефира, пакет молока и румяного спящего соседа.
Однажды, увидев в номере Рыжова, мирно поглощающего кефир, снова наградил его обидной кличкой. И актёр вдруг взбунтовался:
- Какой я тебе интеллигент? Я в деревне вырос!
Шукшин опешил от напора и спросил с прищуром:
- А лошадь запрягать умеешь?
- Да не хуже тебя! - ответил Рыжов, - Тоже мне, крестьянин!
- А ну, докажи! - Шукшин вошёл в раж. - Я – лошадь! Запрягай!
Рыжов моментально включился в игру, нагнул партнёра и давай снаряжать на него воображаемую амуницию. А когда "конь" пошатнулся, хлопнул его по крупу:
- Тпррру! Васька! Стоять! – ну и добавил пару непечатных словечек.
Шукшин от неожиданности поперхнулся. Но замер, как вкопанный. "Конюх" пристегнул воображаемые вожжи:
- Ннно! Васька! – и когда Шукшин замешкался, то сразу получил удар под зад. - Пошёл! Глухая тетеря!
Василий Макарович рухнул на кровать от хохота. Потом встал, они обнялись и стали друзьями.
С тех пор режиссёр охотно приглашал сниматься Ивана Петровича в свои фильмы.
Актёров поселили в одном гостиничном номере. И Шукшину сосед жутко не понравился. Всем "выкает", когда Макарыч предпочитает общение на "ты". Но, всё же Шукшин решил с ним поближе познакомиться и выпить водки, как настоящие мужики.
- Давай, отец, за знакомство!
- Не пью-с! - выдал вежливо Рыжов, когда сосед поставил в номере бутылку на стол.
- Кури! - Шукшин сурово попытался продолжить общение и протянул папиросу.
- Не курю-с! - снова прощебетал Рыжов и начал деликатно оправдываться.
Макарыч выпил, закурил и крякнул, мол, баба ты, а не мужик! И стал всячески пытаться задеть Рыжова, обзывал "интеллигентиком" и "Кадочниковым". И каждый раз бесился, увидев на столе початую бутылку кефира, пакет молока и румяного спящего соседа.
Однажды, увидев в номере Рыжова, мирно поглощающего кефир, снова наградил его обидной кличкой. И актёр вдруг взбунтовался:
- Какой я тебе интеллигент? Я в деревне вырос!
Шукшин опешил от напора и спросил с прищуром:
- А лошадь запрягать умеешь?
- Да не хуже тебя! - ответил Рыжов, - Тоже мне, крестьянин!
- А ну, докажи! - Шукшин вошёл в раж. - Я – лошадь! Запрягай!
Рыжов моментально включился в игру, нагнул партнёра и давай снаряжать на него воображаемую амуницию. А когда "конь" пошатнулся, хлопнул его по крупу:
- Тпррру! Васька! Стоять! – ну и добавил пару непечатных словечек.
Шукшин от неожиданности поперхнулся. Но замер, как вкопанный. "Конюх" пристегнул воображаемые вожжи:
- Ннно! Васька! – и когда Шукшин замешкался, то сразу получил удар под зад. - Пошёл! Глухая тетеря!
Василий Макарович рухнул на кровать от хохота. Потом встал, они обнялись и стали друзьями.
С тех пор режиссёр охотно приглашал сниматься Ивана Петровича в свои фильмы.