Кстати, о музыке
Кстати, о музыке.
В армии я, в силу своих безусловных вокальных талантов, был запевалой. Ну, первый год добровольно-принудительно, а второй уже чиста на понтах.
Песенный ассортимент разнообразием не блистал, да впрочем особого разнообразия и не требовалось. Каждый дивизион имел в репертуаре пару-тройку проверенных песен, и пел их из года в год, благо строевые смотры случались нечасто.
Мне по наследству досталась "Песня ракетчиков", как я позже узнал композитора Пахмутовой.
Песня очень хорошая. И сама по себе, и для строя, и для исполнения. И толлько один недостаток имела эта песня. Она была очень короткой, всего два куплета, и её чуть-чуть не хватало для полного прохождения. Так что первый куплет приходилось повторять дважды.
Ну, невелика беда, и никто на это не заморачивался. Песня-то хорошая.
Ракетчику-солдату
Любого гарнизона
Особая забота
Ложится на погоны:
Всегда на взводе сердце,
Стучит, не зная дрёмы,
Высокая готовность
До мелочи знакома.
Вращается планета
В космическом просторе.
Плывут на все широты
Рубиновые зори.
Всё видит наш ракетчик,
За всё солдат в ответе.
И потому над нами
Спокойно солнце светит.
Кстати, если сама по себе песня мало кому знакома, то мелодия её была очень известна, она звучала в качестве позывных к программе "Полевая почта".
Ну, короче ладно, не суть.
И вот как-то раз посылают меня за каким-то лешим, уже не помню, в клуб. И там, в ожидании этого какого-то лешего я стою, и изучаю наглядную агитаию на стенах уреждения солдатской культуры.
И вдруг там, среди всяких мужественных плакатов, вижу в рамочке текст этой песни.
И к своему удивлению обнаруживаю, что оказывается в песне есть третий куплет. Прям посредине.
Ракетчик видит больше,
Чем свой участок неба:
Уральские мартены
И в поле море хлеба,
Московские проспекты
И улицы Тайшета,
Пургу над Воркутою
И мурманское лето.
Я конечно тут же нашел ручку, и тектст этого куплета переписал. Но решил никому про свою находку не говорить, а сделать сюрприз при случае. Типа рубануться.
И вот значит начинается подготовка к очередному смотру, первая репетиция на плацу. Ротный забирается на трибуну, старшина выводит дивизион на стартовую позицию, равняйсь, смирно, шагом марш, песню запе-вай!
Ну и я значит хуячу, как задумывал.
От второго куплета все конечно слегка растерялись, но всё прошло более-менее, и мы заходим на второй круг.
И снова "рота равняйсь!", и так далее.
И вот как раз на втором куплете проходим мы мимо трибуны, и тут ротный наш, капитан Езепчук, кричит - отставить!
Ну и старшина, - рота, стой, раз-два.
Езепчук с трибуны спускается, и начинает свою традиционную мантру
- Товарищи солдаты! Вы опустились ниже канализации! Вам за такое пение ни одна баба до конца жизни не даст, даже хоть какая нибудь самая последняя привокзальная блядь, и та будет брезгливо плеваться, услышав как вы поёте!
Никого эта пламенная речь особо не парила, потому что, повторяю, была вполне для капитана Езепчука традиционна, и если он привычно орал, а не говорил вкрадчивым полушепотом, значит всё было более-менее.
И тут он говорит
- Рядовой Ракетчик, выйти из строя!
Или я уже сержантом был, не помню, неважно. Выхожу, и он говорит, уже своим обычным голосом.
- И вот это, про пургу на Воркутою лучше не надо. Не любит начальство этот куплет.
Так короче и осталась песня в слегка кастрированном варианте.
В армии я, в силу своих безусловных вокальных талантов, был запевалой. Ну, первый год добровольно-принудительно, а второй уже чиста на понтах.
Песенный ассортимент разнообразием не блистал, да впрочем особого разнообразия и не требовалось. Каждый дивизион имел в репертуаре пару-тройку проверенных песен, и пел их из года в год, благо строевые смотры случались нечасто.
Мне по наследству досталась "Песня ракетчиков", как я позже узнал композитора Пахмутовой.
Песня очень хорошая. И сама по себе, и для строя, и для исполнения. И толлько один недостаток имела эта песня. Она была очень короткой, всего два куплета, и её чуть-чуть не хватало для полного прохождения. Так что первый куплет приходилось повторять дважды.
Ну, невелика беда, и никто на это не заморачивался. Песня-то хорошая.
Ракетчику-солдату
Любого гарнизона
Особая забота
Ложится на погоны:
Всегда на взводе сердце,
Стучит, не зная дрёмы,
Высокая готовность
До мелочи знакома.
Вращается планета
В космическом просторе.
Плывут на все широты
Рубиновые зори.
Всё видит наш ракетчик,
За всё солдат в ответе.
И потому над нами
Спокойно солнце светит.
Кстати, если сама по себе песня мало кому знакома, то мелодия её была очень известна, она звучала в качестве позывных к программе "Полевая почта".
Ну, короче ладно, не суть.
И вот как-то раз посылают меня за каким-то лешим, уже не помню, в клуб. И там, в ожидании этого какого-то лешего я стою, и изучаю наглядную агитаию на стенах уреждения солдатской культуры.
И вдруг там, среди всяких мужественных плакатов, вижу в рамочке текст этой песни.
И к своему удивлению обнаруживаю, что оказывается в песне есть третий куплет. Прям посредине.
Ракетчик видит больше,
Чем свой участок неба:
Уральские мартены
И в поле море хлеба,
Московские проспекты
И улицы Тайшета,
Пургу над Воркутою
И мурманское лето.
Я конечно тут же нашел ручку, и тектст этого куплета переписал. Но решил никому про свою находку не говорить, а сделать сюрприз при случае. Типа рубануться.
И вот значит начинается подготовка к очередному смотру, первая репетиция на плацу. Ротный забирается на трибуну, старшина выводит дивизион на стартовую позицию, равняйсь, смирно, шагом марш, песню запе-вай!
Ну и я значит хуячу, как задумывал.
От второго куплета все конечно слегка растерялись, но всё прошло более-менее, и мы заходим на второй круг.
И снова "рота равняйсь!", и так далее.
И вот как раз на втором куплете проходим мы мимо трибуны, и тут ротный наш, капитан Езепчук, кричит - отставить!
Ну и старшина, - рота, стой, раз-два.
Езепчук с трибуны спускается, и начинает свою традиционную мантру
- Товарищи солдаты! Вы опустились ниже канализации! Вам за такое пение ни одна баба до конца жизни не даст, даже хоть какая нибудь самая последняя привокзальная блядь, и та будет брезгливо плеваться, услышав как вы поёте!
Никого эта пламенная речь особо не парила, потому что, повторяю, была вполне для капитана Езепчука традиционна, и если он привычно орал, а не говорил вкрадчивым полушепотом, значит всё было более-менее.
И тут он говорит
- Рядовой Ракетчик, выйти из строя!
Или я уже сержантом был, не помню, неважно. Выхожу, и он говорит, уже своим обычным голосом.
- И вот это, про пургу на Воркутою лучше не надо. Не любит начальство этот куплет.
Так короче и осталась песня в слегка кастрированном варианте.