И улыбнулся
Году этак в восемьдесят третьем прошлого века Петька решил жениться и уговорил таки Эмму выйти за него замуж. Все верят, что молодого человека звали Петр, а его невесту его Эмма? И правильно. Ему даже милиция никогда не верила, когда он представлялся Петровым Петром Петровичем, а все потому, они думали, что Иванов Иван Иванович или, например, Сидоров Сидор Сидорович звучит не менее достоверно, чем даже Ильин Илья Ильич, не говоря уже о Петрове Петре Петровиче. А уж Эмма Францевна в качестве невесты вообще вызывающе выглядит. То есть выглядела, ведь мало того что Эмма Францевна так еще и была панком. А Петька - практически любером. Сейчас они почтенная семья двух докторов наук и двух кандидатов. Кандидатами им дети по малолетству служат.
Так вот эти двое недостоверных в милиции граждан организовали мальчишник и девичник вечером пятницы по городской традиции жениться в субботу. Их сокурсники поделились как положено: девочки пошли направо, а мальчики – налево, в баню. По-моему это были Строчановские бани, а может быть даже и Сандуны, хотя вряд ли.
В бане мальчики пили пиво и закусывали вяленой рыбой, привезенной «прям с Волги» с Ахтубы. Что пили девочки неизвестно, хотя судя по результату шампанским там не обошлось.
Ванька, приглашенный Петром Петровичем в свидетели бракосочетания, отхлебнул в меру холодного пива, вонзил зубы в роскошную тарань и внятно сказал «вувувуду?», что должно было означать «вкусно, да?». Его никто не понял, он с трудом и сожалением вынул тарань изо рта и повторил: «фкушно та?». И сам удивился сказанному. Шепелявить Иван вовсе не хотел, просто два передних зуба остались в твердо-соленой рыбе. Невинная такая тарань, а из нее торчат два Ванькиных искусственных резца. Наполовину.
- Отсвидетельствовал свое, - все также шепелявя сказал Ванька и вы сами можете представить, что у него получилось, - капец, ищите другого.
- Не, Вань, - не буду я другого искать, ты свидетель и точка. Других не будет. Я вон с фингалом женюсь и меня это нисколечко не тревожит, у Эммы рука сломана, слава богу левая, а у тебя вообще ничего не заметно если не улыбаться и молчать.
Надо сказать, что Петька с Эммой ездили в Цахкадзор кататься на горных лыжах и уж что получилось – то получилось. У Петьки фингал, у Эммы – рука, а у свидетельницы со стороны невесты вообще нога. Одна из двух, нам даже не важно, какая у нее нога тогда сломалась.
Ивана уговорили. Всего-то надо молчать и широко не улыбаться.
И вот на следующий день эта компашка в сопровождении друзей и родственников на заднем плане вошла в распахнутые двери дворца бракосочетаний номер один города Москвы.
Повидавшая всякие виды тетечка-регистратор только и смогла всплеснуть руками и вымолвить «спаси, господи»: Петр с фингалом на пол-лица. Невеста с загипсованной рукой. Свидетельница на костылях. Только Ванька, целый, в новом костюме, выглядел приличным человеком и решил спасти ситуацию.
- Ничего страшного, тетенька, - бодро прошепелявил он и улыбнулся.