У нас в детстве за деревней, километра полтора, был пруд. Так себе лягушатник. Летом мы ловили там бреднем карасей, а зимой гоняли шайбу. Хоккей тогда как раз попер, начало семидесятых, имена великих игроков звенели как сопля на морозе. Пацаны собирались с трёх деревень, очередь выстраивалась даже на почистить лёд, не то что на поиграть. Играли до посинения, родители загоняли домой палками. Славку быстро достали, и погнали бегом домой. Хорошо мороза серьёзного не было, градусов пятнадцать может. Славка домой прибежал, отец ему тут же с ходу пару согревающих лещей выписал, и в баню. Суббота как раз была. Так что для Славки все обошлось без последствий. Стали смотреть – что ж такое? У одного берега лед как лед, а у другого едва пленкой затянуто. Быстро выяснилось, что какая-то падла из города приспособилась сливать в наш пруд содержимое своей ассенизаторской машины. И вода с той стороны пруда просто перестала замерзать. Про хоккей, конечно, пришлось забыть. Уж как мы расстроились, не передать. И пацаны, и взрослые, все тешили себя надеждой с этим ассенизатором как нибудь встретиться, и поговорить на тему экологии. Но появлялся он не часто, и не регулярно, и так получалось, что всякий раз, когда приезжал, замечали его слишком поздно. Он успевал слить свое добро, и спокойно уехать. Тогда пацаны постарше взяли два листа фанеры, набили в нее гвоздей, вморозили это дело в колеи и присыпали сверху снежком. Благо к пруду подъехать можно было в одном только месте. Ждать пришлось не очень долго. Дня через два, что ли, машина подъехала, водила стал сдавать задом, и попал сразу всеми четырьмя колесами. Из деревни его заметили, когда он бегал вокруг, хлопал себя по бокам, и матерился. Тут же к нему на помощь выдвинулся авангард в виде двух Славкиных братьев во главе с их батей. Водитель когда их увидел, как-то сразу понял, что ему несут не пироги. Что-то внушило ему опасения в облике приближающейся экологической экспедиции. То ли здоровый дрын на плече у Славкиного отца, то ли колун в руке старшего из братьев. Так что водила бросил машину и стал стремительно удаляться в сторону города. Догонять его никто не стал, нечего было и думать. За ночь с машины скрутили, сняли, и растащили все, что можно было скрутить, снять, и растащить. Включая даже двигатель и бочку. А то что осталось сняли с ручника и столкнули в пруд. На следующий день крыша кабины еще торчала из воды, а потом пропала и она. И никто никогда её искать и доставать даже не пытался. Может до сих пор в угоне числится. А пруд с тех пор так и замерзал, наполовину. Кататься нам больше было негде, и мы переключились на другие зимние виды спорта. А зал мировой хоккейной славы навсегда потеряла в нашем лице новых Якушевых, Бобровых, и Харламовых. Такая печаль.