Байки
Уже несколько дней меня мучает песня. То напеваю, то насвистываю, а когда неудобно ни петь, ни свистеть - мычу. Тихо мычу, но слышно если прислушиваться. Тут сегодня в метро все вдруг неожиданно стихло, а я мычу.
Думается, пока не расскажу - мучиться не перестану. Называется: "Песня о старшине милиции". Тому, кто не стал слушать, припев напою: "Эх! Старшина, старшина... Перешла Таганку", и второй припев: "Эх! Старшина, Старшина... Косы золотые". Третий припев напевать не буду, но старшина в песне - мужик. Влюбленный мужик, и ему: "Одному не спится", в чем, собственно, я ничего странного не вижу.
Первый раз я слышал эту песню достаточно давно - лет 25 назад, слышал на хорошем, трофейном патефоне. Почему хорошем? Мне говорили, что патефоны Hi-Fi класса были красного цвета - тот был красным.
Жарким днем, весеннего месяца мая 1987 года, мы с Сашкой шли по Краснохолмскому мосту от Таганской площади к Павелецкому вокзалу. Иногда у москвичей возникает желание, презрев прохладную духоту метро, окунуться в жаркую свежесть наземных, электромеханических повозок, но "рогатый" транспорт по каким-то причинам стоял, возвращаться к метро было далеко и мы пошли пешком.
Москва-река еще не совсем очистилась от зимнего мусора, который крутился на воде возле берега. Меня почему-то заинтересовал странный комок водорослей. Приглядевшись с высоты моста я понял, что это не водоросли:
- Сашка, смотри, похоже на труп, - сказал я, показывая пальцем вниз.
- Почему похоже? Действительно мужик утопший плавает. Волосы сверху колышатся, голову и спину видно.
- Мужик, не мужик - мне отсюда не разглядеть, - говорю я Сашке, - но надо что-то делать. Помнишь, как недавно Горбачев говорил о пьянстве, алкоголизме и гражданском долге?
- Про пьянство и алкоголизм я, естественно, помню, - отвечает, Сашка, - только не понимаю, как ты их связываешь с утопшим и гражданским долгом.
- Я к тому, - объясняю, - Что напиться сегодня у нас с тобой получится только после исполнения гражданского долга: надо ведь сообщить куда следует об утопленнике. Но про утопший и гражданский долг ты здорово сказал и внушительно.
- Гоша, - начал Сашка ехидно, - у меня к тебе два вопроса: куда следует сообщать о найденных утопленниках, эт раз, и нафига нам этот "геморрой", эт два. Ну ладно, - добавил он чуть погодя, глядя на мою серьезную физиономию, - если мы первому попавшемуся менту скажем, что утопленника видели ты будешь считать наш гражданский долг выполненным?
"Первым попавшимся ментом" оказался старшина ГАИ, стоящий на разделительной полосе Садового кольца сразу за Краснохолмским мостом. "Эх! Старшина, старшина...", - пропел Сашка, и, перебежав половину Садового, мы подошли к старшине, который сноровисто руководил движением автомобилей, в него совершенно не вмешиваясь.
- Старшина Хорунжиев, - представился старшина, по-гаишному обыкновению, невнятно проглотив место своей службы, - почему нарушаем, граждане?
- Да нет, старшина, мы не нарушаем, мы пытаемся выполнить свой гражданский долг, - сказал Сашка так проникновенно, что старшина встал по стойке смирно, - там в Москва реке, возле Краснохолмского моста мужик плавает.
- Ну, так и пусть себе купается, если простудится не боится, - расслабился старшина, становясь "вольно" - я же не ОСВОД, чтоб его спасать.
- Дело в том, - решил я встрять в разговор, - что: во-первых, он не купается, а плавает и спасать его не надо потому, что он уже утонул, во-вторых, мужик он, или не мужик - вопрос открытый - мне, например с моста не видно.
- Да, дела, - протянул старшина с усиливающимся южно-русским говором, - так тем более не гаишное это дело - утопленников спасать.
- Вот если бы его машина сбила, - старшина мечтательно зажмурился, - он бы в воду с моста упал, а машина бы с пьяным водителем попыталась скрыться с места проишествия... Так я бы сразу на мотоцикл и...
- Слышь, старшина, - Сашка грубо прервал мечты гаишника, - ты б потом помечтал, а? Сообщи по рации (сашка щелкнул пальцем по микрофону висящему на портупее гаишника), куда надо о трупе, а мы дальше пойдем.
- Нет, граждане, - вернувшийся из мечты на грешную землю, старшина стал строг, - радиостанция для дела, а до вашего утопленника мне дела нет. Сами нашли сами и разбирайтесь. Звоните 02.
Старшина свистнул, остановил поток автомобилей и жестом показал нам, что мы можем отправляться далее.
- Ну чего, будем дальше выполнять гражданский долг? - ехидно поинтересовался Сашка, когда мы уже шли дальше по Садовому, - или ну его нафиг?
- Будем звонить 02, - ответил я с немного меньшим энтузиазмом, чем перед общением с гаишником, - если таксофон найдем по дороге.
За разговорами мы дотопали до недавно открывшегося вместо обычной "Блинной" валютного магазина "Калинка-Shtokman". На боковой стене магазина висели таксофоны. К каждому аппарату была небольшая очередь человек в пять.
- Товарищи, разрешите пожалуйста позвонить по срочному делу и во исполнение, - почти заорал Сашка, подойдя поближе к телефонам.
- Вы только не подумайте чего, - начал объяснять я, оглядывая набычившихся мужиков и готовящихся к отпору женщин, - нам в милицию позвонить надо, мы утопленника в Москва-реке нашли.
- Или утопленницу, - поправил меня Сашка уже набирая "02", - нам с моста не разглядеть было.
- Здравствуйте, - сказал он уже в трубку, - сообщаем, что возле левого берега Москва-реки, в районе Краснохолмского моста плавает мужик.
- А может и не мужик, - поправил я Сашку.
- Да, может и не мужик, - Сашка "исправился", - нет я не шучу. Мужик, или не мужик - не важно. Дело в том, что это труп, в смысле утопленник. Что? Переключаете на район? Хорошо я подожду, - Сашка закрыл трубку ладонью и пояснил мне и очереди, - на район переключают.
- Здравствуйте, - опять сказал он в трубку, чуть погодя, - сообщаем, что возле левого берега Москва-реки, в районе Краснохолмского моста плавает мужик.
- А может женщина, - неуверенно поправила Сашку симпатичная девушка из очереди, - я сама слышала, как этот (она показала на меня пальцем) сказал, что сверху не видно.
- Да, может и не мужик, - Сашка опять "исправился" в трубку, - нет я не шучу. Дело в том, что это утопленник, в смысле труп. Что? Опять переключаете? А куда? Отделение?
- Здравствуйте, отделение! - снова поздоровался Сашка, - возле левого берега Краснохолмского моста в районе Москва реки плавает мужик, - Сашка уже начал заговариваться...
- Вы все путаете молодой человек, - остановил Сашку подполковник, стоявший в очереди к телефону, - Вы мост с рекой уже перепутали, а сейчас мужика с трупом и женщину с утопленником путать будете. Так не пойдет, Вы не умеете докладывать по телефону, дайте-ка мне трубочку.
- Отделение! - зазвенел в трубку командный голос подполковника, - Вас беспокоит подполковник Петров, дайте начальника. Товарищ майор, говорит подполковник Петров. Двумя свидетелями в районе Краснохолмского моста был обнаружен труп утонувшего мужчины...
- Или женщины, - поправила уже подполковника симпатичная девушка, - нам сверху не видно было.
- Что? Соединяете с экипажем? - басил в трубку подполковник, - Экипаж? В районе Краснохолмского моста...
Подполковник говорил, а мы с Сашкой уже шагали в сторону Павелецкого вокзала. Нам на встречу, подтверждая исполнение гражданского долга, неслись звуки милицейской сирены, а в Строчановских банях ожидало холодное пиво.
Думается, пока не расскажу - мучиться не перестану. Называется: "Песня о старшине милиции". Тому, кто не стал слушать, припев напою: "Эх! Старшина, старшина... Перешла Таганку", и второй припев: "Эх! Старшина, Старшина... Косы золотые". Третий припев напевать не буду, но старшина в песне - мужик. Влюбленный мужик, и ему: "Одному не спится", в чем, собственно, я ничего странного не вижу.
Первый раз я слышал эту песню достаточно давно - лет 25 назад, слышал на хорошем, трофейном патефоне. Почему хорошем? Мне говорили, что патефоны Hi-Fi класса были красного цвета - тот был красным.
Жарким днем, весеннего месяца мая 1987 года, мы с Сашкой шли по Краснохолмскому мосту от Таганской площади к Павелецкому вокзалу. Иногда у москвичей возникает желание, презрев прохладную духоту метро, окунуться в жаркую свежесть наземных, электромеханических повозок, но "рогатый" транспорт по каким-то причинам стоял, возвращаться к метро было далеко и мы пошли пешком.
Москва-река еще не совсем очистилась от зимнего мусора, который крутился на воде возле берега. Меня почему-то заинтересовал странный комок водорослей. Приглядевшись с высоты моста я понял, что это не водоросли:
- Сашка, смотри, похоже на труп, - сказал я, показывая пальцем вниз.
- Почему похоже? Действительно мужик утопший плавает. Волосы сверху колышатся, голову и спину видно.
- Мужик, не мужик - мне отсюда не разглядеть, - говорю я Сашке, - но надо что-то делать. Помнишь, как недавно Горбачев говорил о пьянстве, алкоголизме и гражданском долге?
- Про пьянство и алкоголизм я, естественно, помню, - отвечает, Сашка, - только не понимаю, как ты их связываешь с утопшим и гражданским долгом.
- Я к тому, - объясняю, - Что напиться сегодня у нас с тобой получится только после исполнения гражданского долга: надо ведь сообщить куда следует об утопленнике. Но про утопший и гражданский долг ты здорово сказал и внушительно.
- Гоша, - начал Сашка ехидно, - у меня к тебе два вопроса: куда следует сообщать о найденных утопленниках, эт раз, и нафига нам этот "геморрой", эт два. Ну ладно, - добавил он чуть погодя, глядя на мою серьезную физиономию, - если мы первому попавшемуся менту скажем, что утопленника видели ты будешь считать наш гражданский долг выполненным?
"Первым попавшимся ментом" оказался старшина ГАИ, стоящий на разделительной полосе Садового кольца сразу за Краснохолмским мостом. "Эх! Старшина, старшина...", - пропел Сашка, и, перебежав половину Садового, мы подошли к старшине, который сноровисто руководил движением автомобилей, в него совершенно не вмешиваясь.
- Старшина Хорунжиев, - представился старшина, по-гаишному обыкновению, невнятно проглотив место своей службы, - почему нарушаем, граждане?
- Да нет, старшина, мы не нарушаем, мы пытаемся выполнить свой гражданский долг, - сказал Сашка так проникновенно, что старшина встал по стойке смирно, - там в Москва реке, возле Краснохолмского моста мужик плавает.
- Ну, так и пусть себе купается, если простудится не боится, - расслабился старшина, становясь "вольно" - я же не ОСВОД, чтоб его спасать.
- Дело в том, - решил я встрять в разговор, - что: во-первых, он не купается, а плавает и спасать его не надо потому, что он уже утонул, во-вторых, мужик он, или не мужик - вопрос открытый - мне, например с моста не видно.
- Да, дела, - протянул старшина с усиливающимся южно-русским говором, - так тем более не гаишное это дело - утопленников спасать.
- Вот если бы его машина сбила, - старшина мечтательно зажмурился, - он бы в воду с моста упал, а машина бы с пьяным водителем попыталась скрыться с места проишествия... Так я бы сразу на мотоцикл и...
- Слышь, старшина, - Сашка грубо прервал мечты гаишника, - ты б потом помечтал, а? Сообщи по рации (сашка щелкнул пальцем по микрофону висящему на портупее гаишника), куда надо о трупе, а мы дальше пойдем.
- Нет, граждане, - вернувшийся из мечты на грешную землю, старшина стал строг, - радиостанция для дела, а до вашего утопленника мне дела нет. Сами нашли сами и разбирайтесь. Звоните 02.
Старшина свистнул, остановил поток автомобилей и жестом показал нам, что мы можем отправляться далее.
- Ну чего, будем дальше выполнять гражданский долг? - ехидно поинтересовался Сашка, когда мы уже шли дальше по Садовому, - или ну его нафиг?
- Будем звонить 02, - ответил я с немного меньшим энтузиазмом, чем перед общением с гаишником, - если таксофон найдем по дороге.
За разговорами мы дотопали до недавно открывшегося вместо обычной "Блинной" валютного магазина "Калинка-Shtokman". На боковой стене магазина висели таксофоны. К каждому аппарату была небольшая очередь человек в пять.
- Товарищи, разрешите пожалуйста позвонить по срочному делу и во исполнение, - почти заорал Сашка, подойдя поближе к телефонам.
- Вы только не подумайте чего, - начал объяснять я, оглядывая набычившихся мужиков и готовящихся к отпору женщин, - нам в милицию позвонить надо, мы утопленника в Москва-реке нашли.
- Или утопленницу, - поправил меня Сашка уже набирая "02", - нам с моста не разглядеть было.
- Здравствуйте, - сказал он уже в трубку, - сообщаем, что возле левого берега Москва-реки, в районе Краснохолмского моста плавает мужик.
- А может и не мужик, - поправил я Сашку.
- Да, может и не мужик, - Сашка "исправился", - нет я не шучу. Мужик, или не мужик - не важно. Дело в том, что это труп, в смысле утопленник. Что? Переключаете на район? Хорошо я подожду, - Сашка закрыл трубку ладонью и пояснил мне и очереди, - на район переключают.
- Здравствуйте, - опять сказал он в трубку, чуть погодя, - сообщаем, что возле левого берега Москва-реки, в районе Краснохолмского моста плавает мужик.
- А может женщина, - неуверенно поправила Сашку симпатичная девушка из очереди, - я сама слышала, как этот (она показала на меня пальцем) сказал, что сверху не видно.
- Да, может и не мужик, - Сашка опять "исправился" в трубку, - нет я не шучу. Дело в том, что это утопленник, в смысле труп. Что? Опять переключаете? А куда? Отделение?
- Здравствуйте, отделение! - снова поздоровался Сашка, - возле левого берега Краснохолмского моста в районе Москва реки плавает мужик, - Сашка уже начал заговариваться...
- Вы все путаете молодой человек, - остановил Сашку подполковник, стоявший в очереди к телефону, - Вы мост с рекой уже перепутали, а сейчас мужика с трупом и женщину с утопленником путать будете. Так не пойдет, Вы не умеете докладывать по телефону, дайте-ка мне трубочку.
- Отделение! - зазвенел в трубку командный голос подполковника, - Вас беспокоит подполковник Петров, дайте начальника. Товарищ майор, говорит подполковник Петров. Двумя свидетелями в районе Краснохолмского моста был обнаружен труп утонувшего мужчины...
- Или женщины, - поправила уже подполковника симпатичная девушка, - нам сверху не видно было.
- Что? Соединяете с экипажем? - басил в трубку подполковник, - Экипаж? В районе Краснохолмского моста...
Подполковник говорил, а мы с Сашкой уже шагали в сторону Павелецкого вокзала. Нам на встречу, подтверждая исполнение гражданского долга, неслись звуки милицейской сирены, а в Строчановских банях ожидало холодное пиво.