Байки
Лет десять назад купили мы охотничий домик. Ну, сам-то я не охотник в смысле охоты, а вот друзья, те да - охотники. Понакупили ружей разных с винтовками и стреляют иногда не только по бутылкам. Тот домик им егерь посоветовал. Про егеря я как-нибудь потом расскажу - это отдельная история, а здесь просто охарактеризую. Здоровенный татарин: 140-150 килограммов живого веса, если без ружья. Добрый, как все толстяки и обидчивый, как все татары. Я его однажды графом Де Монсаро обозвал, так он день дулся, пока ему не объяснили, что Монсоро главным ловчим у Людовика подрабатывал. Кто ж знал, что Акрамыч из Дюма только "Графа Монтекристо" читал. В общем, Акрамыч плохого не посоветует. Хороший дом. Изба-пятистенок, земли тридцать соток. Конюшня, другие сарайчики. По участку ручей течет с рыбой. За тридцать тысяч купили, рублей, между прочим. Хозяина бывшего в доме жить оставили, чтоб за хозяйством смотрел, и даже в штат взяли.
Года три мы в этом домике не были на настоящий момент - недосуг все. Но это давно случилось - через годик после покупки.
Все-таки зазвали меня друзья на охоту. Ну на охоту это они, а я - отдохнуть (там даже сотовые не берут, если на крышу не лазить), на снегоходах покататься, да и банально выпить водки под дружескую беседу с охотничьими рассказками. Охота в тот зимний день не задалась: завьюжило с утра, морозец в 20 градусов, живность попряталась, на снегоходе замерзаешь сразу. Хороший хозяин в такую погоду и собаку на улицу гнать не будет, а мы что - "хуже собаки?".
Нисколько не хуже, поэтому с обеда водку пить начали. Лепота: в печи дрова трещат, в окна пурга долбится, за столом пять мужиков, только из бани, разговоры ведут. К ночи второй литр на душу уже пошел, кто уже спать лег, кто душу друзьям изливает - всё по интересам.
На улице темно, хоть глаз коли, и вьюга. Слышим в окошко стучит кто-то. Пошел дверь открывать. Как открыл меня снегом шибануло, пар кругом и не видать ничего. Дверь закрылась, пар спал, смотрю, девчоночка стоит лет четырнадцати на первый взгляд (потом выяснилось, что ей шестнадцать уже - мелкая просто). Куртка легкая, шапчонка худая, лицо белое в инеи всё, губы синие и дрожит еще.
- Дяденька, - молвит, - пустите погреться, пожалуйста, - на пол села. Да какой там села: по стенке сползла, как куль тряпочный.
Я со второго раза только понял, что говорит - губы не шевелятся с мороза. А тут она еще с пола тихо:
- Я не одна...
- Зови, - говорю, - кто там есть еще. С пургой и морозом не шутят. Ну кто у тебя там? Ладно, сиди я сам выйду, - и унты натягиваю.
- Лошади...
- Какие лошади? - сам спрашиваю, а думаю совсем у девчонки от мороза крышу снесло, - Посиди пока, я посмотрю.
И вышел. Действительно лошади. Три штуки. Все в снегу и сосульках к стене жмутся - там ветер тише. Вернулся в дом растолкал мужиков, девицу к печке перенес. Ребята все тертые - сразу за дело. Юрич (у него приемной дочери как раз 12 лет, оторва та еще: то ногу отморозит, то школу подожжет) за девчонку взялся: раздел, ноги с руками водкой растер, немного внутрь дал, чтоб быстрей согрелась и на печку (печка там русская) пристроил, в овчинный тулуп завернув.
Я, Славка и Акрвмыч к лошадям. Я - конюшню откапывать, а Славка с Акрамычем по лошадям специалисты - в деревне оба выросли, один в татарской, другой в осетинской. Девчонка просто стоик какой-то - даже не пискнула когда ее Юрич тер, а боль ведь дикая, только твердила:
- Лошади у меня там, лошади. Не говорите никому...
Почему не говорить? Зачем? Потом узнали. Лошадей в конюшне почистили, сена дали, овса полмешка нашли, что от старых хозяев остался, - все, что положено, в общем, не разбираюсь я в лошадях. Девчонка успокоилась, засопела, а мы еще по соточке-другой накатили - сон как рукой сняло после таких событий. К утру пурга кончилась. Рассвело. Слышим девица наша завозилась на печке.
- Дяденьки, - говорит, - а одежда моя где? Мне ехать надо, пока не нашли.
- Кто ищет-то? От родителей небось бегаешь? - спрашиваем, рассматривая ночную гостью. Стрижка под мальчика и физиономия в веснушках - эдакий чертенок рыжий с курносостью, но безрогий еще.
- Милиция, наверное. Я их украла.
Ну, понятно, что лошадей увела у кого-то.
- Зачем?! - хором почти спрашиваем. Только нам конокрадов малолетних не хватало. Иди потом доказывай, что эт не мы... Хорошо, что следы все замело.
Расспросили. Оказалось с бойни она их увела. Старые лошади были, для работы негодные, а есть просят. Девчонка летом из Уфы к бабушке с дедушкой приезжала и ухаживала за этими лошадьми - ее помошником конюха в бывший колхоз пристроили. Зимой с кормами "не очень" - забить решили. На колбасу.
Собрали мы ее, кто чего свое теплое отдал, великовато правда все, но что было. Лошадей вывели, подсадили и распрощались. Славка потом сказал, что посадка у девицы - что надо посадка: и без седла как влитая сидит. Мы еще потом следы до дороги ямахами закатали, на всякий случай. Кстати, не зря. Часов в одинадцать дня милиция с председателем и бульдозером пожаловали. Милиция с председателем - лошадей искать, а бульдозер дорогу чистить. Дорогу расчистили, конечно, а лошадей не нашли - не видели мы никого и не слышали даже. Но посочувствовать, посочувствовали - двумя бутылками.
Больше мы эту девицу не видели. А вот конину на ужин никто есть не стал, почему-то. Даже Акрамыч не обиделся, а он килограмм десять привез, чтоб нас угостить. Свежая была конина.
Кстати, если кто из "этих" заинтересуется, то я все выдумал. А то срок давности еще не вышел для соучастников.
Года три мы в этом домике не были на настоящий момент - недосуг все. Но это давно случилось - через годик после покупки.
Все-таки зазвали меня друзья на охоту. Ну на охоту это они, а я - отдохнуть (там даже сотовые не берут, если на крышу не лазить), на снегоходах покататься, да и банально выпить водки под дружескую беседу с охотничьими рассказками. Охота в тот зимний день не задалась: завьюжило с утра, морозец в 20 градусов, живность попряталась, на снегоходе замерзаешь сразу. Хороший хозяин в такую погоду и собаку на улицу гнать не будет, а мы что - "хуже собаки?".
Нисколько не хуже, поэтому с обеда водку пить начали. Лепота: в печи дрова трещат, в окна пурга долбится, за столом пять мужиков, только из бани, разговоры ведут. К ночи второй литр на душу уже пошел, кто уже спать лег, кто душу друзьям изливает - всё по интересам.
На улице темно, хоть глаз коли, и вьюга. Слышим в окошко стучит кто-то. Пошел дверь открывать. Как открыл меня снегом шибануло, пар кругом и не видать ничего. Дверь закрылась, пар спал, смотрю, девчоночка стоит лет четырнадцати на первый взгляд (потом выяснилось, что ей шестнадцать уже - мелкая просто). Куртка легкая, шапчонка худая, лицо белое в инеи всё, губы синие и дрожит еще.
- Дяденька, - молвит, - пустите погреться, пожалуйста, - на пол села. Да какой там села: по стенке сползла, как куль тряпочный.
Я со второго раза только понял, что говорит - губы не шевелятся с мороза. А тут она еще с пола тихо:
- Я не одна...
- Зови, - говорю, - кто там есть еще. С пургой и морозом не шутят. Ну кто у тебя там? Ладно, сиди я сам выйду, - и унты натягиваю.
- Лошади...
- Какие лошади? - сам спрашиваю, а думаю совсем у девчонки от мороза крышу снесло, - Посиди пока, я посмотрю.
И вышел. Действительно лошади. Три штуки. Все в снегу и сосульках к стене жмутся - там ветер тише. Вернулся в дом растолкал мужиков, девицу к печке перенес. Ребята все тертые - сразу за дело. Юрич (у него приемной дочери как раз 12 лет, оторва та еще: то ногу отморозит, то школу подожжет) за девчонку взялся: раздел, ноги с руками водкой растер, немного внутрь дал, чтоб быстрей согрелась и на печку (печка там русская) пристроил, в овчинный тулуп завернув.
Я, Славка и Акрвмыч к лошадям. Я - конюшню откапывать, а Славка с Акрамычем по лошадям специалисты - в деревне оба выросли, один в татарской, другой в осетинской. Девчонка просто стоик какой-то - даже не пискнула когда ее Юрич тер, а боль ведь дикая, только твердила:
- Лошади у меня там, лошади. Не говорите никому...
Почему не говорить? Зачем? Потом узнали. Лошадей в конюшне почистили, сена дали, овса полмешка нашли, что от старых хозяев остался, - все, что положено, в общем, не разбираюсь я в лошадях. Девчонка успокоилась, засопела, а мы еще по соточке-другой накатили - сон как рукой сняло после таких событий. К утру пурга кончилась. Рассвело. Слышим девица наша завозилась на печке.
- Дяденьки, - говорит, - а одежда моя где? Мне ехать надо, пока не нашли.
- Кто ищет-то? От родителей небось бегаешь? - спрашиваем, рассматривая ночную гостью. Стрижка под мальчика и физиономия в веснушках - эдакий чертенок рыжий с курносостью, но безрогий еще.
- Милиция, наверное. Я их украла.
Ну, понятно, что лошадей увела у кого-то.
- Зачем?! - хором почти спрашиваем. Только нам конокрадов малолетних не хватало. Иди потом доказывай, что эт не мы... Хорошо, что следы все замело.
Расспросили. Оказалось с бойни она их увела. Старые лошади были, для работы негодные, а есть просят. Девчонка летом из Уфы к бабушке с дедушкой приезжала и ухаживала за этими лошадьми - ее помошником конюха в бывший колхоз пристроили. Зимой с кормами "не очень" - забить решили. На колбасу.
Собрали мы ее, кто чего свое теплое отдал, великовато правда все, но что было. Лошадей вывели, подсадили и распрощались. Славка потом сказал, что посадка у девицы - что надо посадка: и без седла как влитая сидит. Мы еще потом следы до дороги ямахами закатали, на всякий случай. Кстати, не зря. Часов в одинадцать дня милиция с председателем и бульдозером пожаловали. Милиция с председателем - лошадей искать, а бульдозер дорогу чистить. Дорогу расчистили, конечно, а лошадей не нашли - не видели мы никого и не слышали даже. Но посочувствовать, посочувствовали - двумя бутылками.
Больше мы эту девицу не видели. А вот конину на ужин никто есть не стал, почему-то. Даже Акрамыч не обиделся, а он килограмм десять привез, чтоб нас угостить. Свежая была конина.
Кстати, если кто из "этих" заинтересуется, то я все выдумал. А то срок давности еще не вышел для соучастников.