Байки
Это было новоселье нашего с Лехой общего друга. Праздник давно уже подошел к своей завершающей стадии и все гости выпили на посошок раз восемь. Только Юрий Александрович, удобно пристроив зад на одной из привезенных им с собой табуреток, трепался с гостеприимным хозяином выливая в себя рюмку за рюмкой. Его жена - Ольга, грустно придерживала ногой стопку таких же, но уже "свинченных" табуреток и была в плохом настроении. Мало того, что ей по жребию выпал "руль" их с Юркой общей машины и весь праздник прошел мимо, так еще и по всему было видно, что домой она повезет совершенно никчемное тело. Видя такую грусть симпатичной тетки Леха не мог не спросить:
- Оль, может чем помочь?
- Чем же ты поможешь, Леха, - Ольга окинула оценивающим взглядом Лехину могучую фигуру, - его ж теперь никакой силой из-за стола не вытащишь. а мне еще табуретку свинчивать.
- Нет проблем, - Леха, толком не разобрал зачем, кого и куда вытаскивать, но слово табуретка расслышал отчетливо. Он подошел к Юрке и одним движением выдернул из под него табурет.
Юрий Александрович такой подлости не ожидал вообще: он открыл рот, поднес к нему рюмку холодной водки и уж зажмурил было глаза в предвкушении удовольствия, как из под него вылетел табурет.
Видимо Юрке помогло его предвкушаемое состояние нирваны. Он не упал, нет. Но и в воздухе не повис, естественно, - до состояния левитации еще не хватало пары рюмок. Он как бы обкатил спиной ковер, как обкатывает бумагу пресс-папье с промокашкой. Рюмку Юрка в падении не выпустил. Он ее выпил в рот, не пролив ни капли. Наверное он бы и закусить успел, но падать было невысоко. Все зааплодировали, а Юрий Александрович к радости жены засобирался домой.
Вечером следующего дня я встретил Леху на улице. Передвигался он странным мелким шагом, руками не размахивал совсем, держал спину неестественно прямо а на морде имел кислую кислую мину и много царапин.
На мои вопросы он вдруг ответил, что теперь совершенно уверен, что Колька именно его сын.
- У тя чо сомнения были!? - я офигел от таких слов до невозможности: достаточно одного взгляда на эту семейку, чтоб понять, что Колька Лёхин сын, а Танька -дочь жена.
- Да нет, не было у меня никаких сомнений, - мрачно ответил Леха, - зато доказательства теперь есть. Менделя и наследственные признаки помнишь?
Я кивнул.
- А помнишь, как я из-под Саныча табуретку выдернул?
Я опять кивнул.
- Вчера стою я на табуретке и белье за окно вешаю. Танька попросила. Она не дотягивается. Вот этот юный мендель, этот Колька табуретку из-под меня возьми и выдерни. Я в окно вылетел. В куст спиной и мордой одновременно. Жасмин, епт. Пахнет. Так что Колька у меня весь в папу. В меня то есть.
Леха нахмурился и спросил: Чего ржешь-то? Больно ведь. И сам счастливо засмеялся. Кольке на тот момент только пять лет исполнилось и к счастью они жили на первом этаже.
А около того куста жасмина я потом, честное слово, белку видел.
- Оль, может чем помочь?
- Чем же ты поможешь, Леха, - Ольга окинула оценивающим взглядом Лехину могучую фигуру, - его ж теперь никакой силой из-за стола не вытащишь. а мне еще табуретку свинчивать.
- Нет проблем, - Леха, толком не разобрал зачем, кого и куда вытаскивать, но слово табуретка расслышал отчетливо. Он подошел к Юрке и одним движением выдернул из под него табурет.
Юрий Александрович такой подлости не ожидал вообще: он открыл рот, поднес к нему рюмку холодной водки и уж зажмурил было глаза в предвкушении удовольствия, как из под него вылетел табурет.
Видимо Юрке помогло его предвкушаемое состояние нирваны. Он не упал, нет. Но и в воздухе не повис, естественно, - до состояния левитации еще не хватало пары рюмок. Он как бы обкатил спиной ковер, как обкатывает бумагу пресс-папье с промокашкой. Рюмку Юрка в падении не выпустил. Он ее выпил в рот, не пролив ни капли. Наверное он бы и закусить успел, но падать было невысоко. Все зааплодировали, а Юрий Александрович к радости жены засобирался домой.
Вечером следующего дня я встретил Леху на улице. Передвигался он странным мелким шагом, руками не размахивал совсем, держал спину неестественно прямо а на морде имел кислую кислую мину и много царапин.
На мои вопросы он вдруг ответил, что теперь совершенно уверен, что Колька именно его сын.
- У тя чо сомнения были!? - я офигел от таких слов до невозможности: достаточно одного взгляда на эту семейку, чтоб понять, что Колька Лёхин сын, а Танька -
- Да нет, не было у меня никаких сомнений, - мрачно ответил Леха, - зато доказательства теперь есть. Менделя и наследственные признаки помнишь?
Я кивнул.
- А помнишь, как я из-под Саныча табуретку выдернул?
Я опять кивнул.
- Вчера стою я на табуретке и белье за окно вешаю. Танька попросила. Она не дотягивается. Вот этот юный мендель, этот Колька табуретку из-под меня возьми и выдерни. Я в окно вылетел. В куст спиной и мордой одновременно. Жасмин, епт. Пахнет. Так что Колька у меня весь в папу. В меня то есть.
Леха нахмурился и спросил: Чего ржешь-то? Больно ведь. И сам счастливо засмеялся. Кольке на тот момент только пять лет исполнилось и к счастью они жили на первом этаже.
А около того куста жасмина я потом, честное слово, белку видел.