Байки
Любовь и голод правит миром сказал Шиллер и был чертовски неправ. Миром правит зависть. Зависть двигает мир вперед. Благодаря зависти мир появился, благодаря зависти и пропадет вместе с ней.
Вот голод. Да, слов нет, чувство сильное, если есть хочется не до любви даже. Смотря, правда, как хочется: не очень сильно, - то можно. Но до управления миром голоду далеко. Человек есть не хочет, а все равно ест. И мало того, если хочет, то предпочитает всякие изыски, вот, допустим, трюфели. Самому трюфели искать лень и неохота. Поэтому человек выращивает специальную свинью. Управлял бы человеком голод, свинью сожрали бы до первого найденного трюфеля. Зависть все. Вон тот, самый лысый и толстый жрет трюфель, а я нет еще.
Все с зависти началось. Самая первая одноклеточная амеба завидовала второй одноклеточной амебе, потому что та была больше. И жрала в три горла свой первобытный бульон, чтоб вырасти больше чем подруга. Из зависти к размерам. И выросла было, если б не лопнула - так ее от обжорства раздуло. Третья амеба, глядя на такое дело, что б не лопнуть решила делиться. Не, не с другими - сама по себе, т.е. напополам, ведь так в два раза больше можно вырасти, чтоб остальные завидовали.
Так и доделились до многоклеточных, но в океане еще. Тут одного многоклеточного на сушу вынесло. Все остальные обзавидовались: ну как же они все с мокрыми жопами, а этот с сухой и один. И поперлись. И на суше жили в такой зависти, что начали малость очеловечиваться. Одна самая завистливая обезьяна маленького роста не могла дотянуться до того банана, до которого эта высокая сволочь свободно одной левой и в пасть. Назавидовавшись всласть, маленькая подумала и взялась за палку. Думаете чтоб удобней достать до банана? Ага. Достала бы другой банан, и так и осталась обезьяной на всю жизнь, т.е. посмертно. Но достать другой банан это полдела. Потому что он все равно другой, а значит не такой вкусный и толстый. Позавидовав снова, маленькая обезьяна взялась за палку и треснула большую обезьяну палкой по башке, выяснив для себя основное назначении палки и человека.
И понеслось.
Кстати, любовь миром тоже не управляет. Иначе все бы было просто: вышел, увидел, влюбился пару раз, и дети сразу. Это любовь, да. А тут сначала надо посмотреть, а кто там у соседа. Сиськи сравнить, или еще чего, если сиськи не положены совсем, но сначала позавидовать, что у соседа лучше, и только потом дети. Нет соседа, посмотрим, что там в искусстве художники нарисовали-сфотографировали, или кино, не дай бог, детям до шестнадцати. Так из зависти и размножаемся.
Национализм, войны — все из зависти. Дураку понятно: если нация умная значит фиговая, а если быстрая, как эфиопы, то пусть валит отсюда, а уж если нефть — то какой мудак придумал, что он такой нацией управлять может? Высшая форма зависти - демократия и всеобщее равенство равных возможностей. Поэтому, как только демократия - сразу начинают завидовать на сторону и учить всех остальных, как демократичней.
Единственной страной где зависть была под запретом был Советский Союз. У нас даже пытались сделать так, чтобы завидовать было нечему, чтоб у каждого всего по чуть-чуть, но недооценили завистливость человека и ничего не вышло: все все равно скрыто завидовали минимуму, или красоте.
Хуже всего кавказским долгожителям. Весь смысл долгожительства - в зависти более долгоживущему долгожителю. И если долгожитель становится самым старым долгожителем, он вскорости умирает, ибо завидовать ему больше некому и стремиться не к чему.
И лучшим из-за такого быть нельзя ни в коем случае: интерес к жизни пропадет. Мы живем, когда завидуем, другой стимул в нас отсутствует.
А дописывать этот завистливый бред мне некогда: мало того, что голодный, так любимая жена есть зовет.
Вот голод. Да, слов нет, чувство сильное, если есть хочется не до любви даже. Смотря, правда, как хочется: не очень сильно, - то можно. Но до управления миром голоду далеко. Человек есть не хочет, а все равно ест. И мало того, если хочет, то предпочитает всякие изыски, вот, допустим, трюфели. Самому трюфели искать лень и неохота. Поэтому человек выращивает специальную свинью. Управлял бы человеком голод, свинью сожрали бы до первого найденного трюфеля. Зависть все. Вон тот, самый лысый и толстый жрет трюфель, а я нет еще.
Все с зависти началось. Самая первая одноклеточная амеба завидовала второй одноклеточной амебе, потому что та была больше. И жрала в три горла свой первобытный бульон, чтоб вырасти больше чем подруга. Из зависти к размерам. И выросла было, если б не лопнула - так ее от обжорства раздуло. Третья амеба, глядя на такое дело, что б не лопнуть решила делиться. Не, не с другими - сама по себе, т.е. напополам, ведь так в два раза больше можно вырасти, чтоб остальные завидовали.
Так и доделились до многоклеточных, но в океане еще. Тут одного многоклеточного на сушу вынесло. Все остальные обзавидовались: ну как же они все с мокрыми жопами, а этот с сухой и один. И поперлись. И на суше жили в такой зависти, что начали малость очеловечиваться. Одна самая завистливая обезьяна маленького роста не могла дотянуться до того банана, до которого эта высокая сволочь свободно одной левой и в пасть. Назавидовавшись всласть, маленькая подумала и взялась за палку. Думаете чтоб удобней достать до банана? Ага. Достала бы другой банан, и так и осталась обезьяной на всю жизнь, т.е. посмертно. Но достать другой банан это полдела. Потому что он все равно другой, а значит не такой вкусный и толстый. Позавидовав снова, маленькая обезьяна взялась за палку и треснула большую обезьяну палкой по башке, выяснив для себя основное назначении палки и человека.
И понеслось.
Кстати, любовь миром тоже не управляет. Иначе все бы было просто: вышел, увидел, влюбился пару раз, и дети сразу. Это любовь, да. А тут сначала надо посмотреть, а кто там у соседа. Сиськи сравнить, или еще чего, если сиськи не положены совсем, но сначала позавидовать, что у соседа лучше, и только потом дети. Нет соседа, посмотрим, что там в искусстве художники нарисовали-сфотографировали, или кино, не дай бог, детям до шестнадцати. Так из зависти и размножаемся.
Национализм, войны — все из зависти. Дураку понятно: если нация умная значит фиговая, а если быстрая, как эфиопы, то пусть валит отсюда, а уж если нефть — то какой мудак придумал, что он такой нацией управлять может? Высшая форма зависти - демократия и всеобщее равенство равных возможностей. Поэтому, как только демократия - сразу начинают завидовать на сторону и учить всех остальных, как демократичней.
Единственной страной где зависть была под запретом был Советский Союз. У нас даже пытались сделать так, чтобы завидовать было нечему, чтоб у каждого всего по чуть-чуть, но недооценили завистливость человека и ничего не вышло: все все равно скрыто завидовали минимуму, или красоте.
Хуже всего кавказским долгожителям. Весь смысл долгожительства - в зависти более долгоживущему долгожителю. И если долгожитель становится самым старым долгожителем, он вскорости умирает, ибо завидовать ему больше некому и стремиться не к чему.
И лучшим из-за такого быть нельзя ни в коем случае: интерес к жизни пропадет. Мы живем, когда завидуем, другой стимул в нас отсутствует.
А дописывать этот завистливый бред мне некогда: мало того, что голодный, так любимая жена есть зовет.