Мохнатый шмель
Фраза «во время расследования главное – не выйти на самих себя» актуальна не только для чиновников и силовиков. Один адвокат так погорел.
Прошаренный был человечище, бывший следователь прокуратуры. Гордился тем, что для его хитровыдуманных естественных отверстий клизмы винтом еще не придумано. Он считался фактически семейным адвокатом одного наркобарона.
В один прекрасный день пруха криминального воротилы дала сбой, и он уехал на 9 лет в колонию, а с ним – часть родных и близких. Но адвоката не винил, наоборот, если посмотреть в УК, то дали фигуранту совсем немного с учетом масштаба личности. Напоследок наркопапа завещал адвокату беречь его оставшихся на свободе детишек - дочку и сыночка. «Не извольте беспокоиться, дон Ромалэ», - поклялся адвокат и лобызнул ручку.
Продолжатели великого папиного дела – дочь Роза и сын Роман – сначала жили мирно. А потом этот мохнатый шмель сел на душистый хмель и к ведению бизнеса стал непригоден, особенно после того, как ляпнул где-то дружкам-торчкам, что Роза дурь бодяжит. Дружки разгневались и сожгли ей родную хату. От семейной кормушки Роза Рому отсадила и прервала с ним всякие контакты.
И что ему было делать? Добывать деньги как-то надо, а сестра питательное папино вымя заграбастала одной себе. Рома стал промышлять мелкими кражами.
Заветы дона тем временем остались в силе, и адвокат всячески старался паренька беречь от жестокого мира. Несколько раз отмазывал, когда его ловили. Уговаривал одуматься и не огорчать папу плохим поведением.
Скоро Роман совсем ополоумел в попытках найти деньги на дозу. И однажды совершил кражу со взломом из квартиры собственного адвоката – знал, что есть чем поживиться. Когда очень сильно надо, тут не до сантиментов.
И вот возвращается адвокат домой и видит непорядок. Светило юриспруденции незамедлительно вызвал на место происшествия милицию – караул, грабят! Сразу же и заявленьице составил с ориентиром на высшую меру: мол, страшный ущерб мне причинен, рву на себе волосы от отчаяния, как теперь жить… Три магнитофона, три портсигара… И каждый из них был дорог как память.
Собака с милицией отработала отлично и вскоре предъявила потерпевшему фигуранта. Его отпечатки в базе с предыдущих приводов уже были.
Твою ж панаму… Потерпевший чуть не заплакал. Говоря юридическим языком, дела о нарушении неприкосновенности жилища не могут быть прекращены за примирением сторон, если органы не хотят. А органы не хотели. Говоря юридическим языком, Рома всех уже затрахал своими шалостями.
Адвокат очень живо себе представил, как папа-наркобарон возвращается из тюряги, пересчитывает семейство, баланс не сходится – и тогда он снимает с себя толстую золотую цепь и душит своего адвоката, страшно скаля толстые золотые зубы. И вот ведь какой ментовской беспредел: по закону потерпевший не может быть адвокатом у обвиняемого! Пришлось адвокату искать пареньку нового защитника за свои же деньги. Новый защитник резюмировал, что доказуха железная, условка у Ромы уже есть, мелких краж на нем много, так что на свободе его точно не оставят. А в колонии он при такой сильной зависимости долго не протянет.
Потерпевший забегал вдвое быстрее. Каким-то чудом нашел недавно заключенного в СИЗО воришку и за очень приличную взятку смог с ним встретиться. Пообещал золотые горы, если тот возьмет на себя. Тот артачился – нафиг надо брать на себя кражу со взломом, за нее больше дадут. Но как-то договорились.
Однако не свезло. Милиционеры очень быстро получили от Ромы чистосердечное, а от подставного – заявление о самооговоре. И Рома поехал в кибитке с решетками за цыганской звездой кочевой. Адвокату от наркобарона передали: сухари можешь не сушить, тебе их грызть скоро будет нечем. Адвокат понял, что надо уезжать из города. Хоть на край земли, хоть за край.
И глаза гля-адят с бесприютной тоской в багровеющие небеса.