Что хотел сказать автор своим произведением
Перед отпуском всегда пытаюсь подшабашить и беру рукописи на редактуру. Начинающие авторы не могут приткнуться к приличному человеку, который посмотрит на них добрыми глазами, широко раскроет объятия, поцелует в макушку и скажет: «Сожги эту дрянь, письменность придумана не для тебя». Поэтому попадают ко мне.
Я никого не мучаю в вопросами о добре и зле. Читаю присланное по диагонали, потом убегаю в рощу, инфернально хохоча, поостыв, сажусь за редактуру и начинаю прилежно портить чужой труд. Нахожу дыры в сюжете, недоработанность образов, бедность диалогов и недостатки стиля. Предлагаю исправления. Нет, я не льщу себе сравнениями с докторами, которые могут пришить кому-то новую ножку. Я скорее патологоанатом, который пишет заключение, от чего скончался, не приходя с сознание, очередной самодельный рассказ или повесть. Патологанатом не пишет «пить надо было меньше». И в моих выводах нет рекомендаций убиться об стену. Я трудолюбиво описываю, какой макияж улучшит внешний вид дорого покойника.
Так произошла моя очередная встреча с прекрасным. А поскольку я сначала пару лет жду, не получит ли рукопись Букера или хотя бы приз зрительских симпатий на фестивале в деревне Концы, то новые перлы будут позже, когда время нас рассудит, а пока – бережно сохраненная консерва прошлых лет. Жанр – повесть. Сюжет – служебный роман.
«Похолодело в нутре», - пишет тот начинающий автор предпенсионного возраста. Предлагаю поправить на «почувствовал холод внутри». Отказывается! Мол, есть прекрасное слово «нутро». Видимо, оно точно отражает то место, где в главного героя засунут термометр его богатых эмоций.
«Она впилась в нервы, струящиеся из его глаз». Уточняю: «Штоблять А что хотел сказать автор?» «Это она так внимательно на него посмотрела, а он был напряжен», - недоуменно отвечает автор. Типа, девушка, вам бы подучить биологию прежде, чем браться за чужой литературный труд, второй раз приходится объяснять простейшие вещи.
«Природа дала ему поджаристое телосложение». В третий раз уточнять не буду. Просто сразу дайте два, блин.
«…и черты его стухли». Посмотрела бы я на автора, если бы ему сначала жарили телосложение.
«Она бросала на него злостные взгляды». Так он в нее струячил нервами! (Сразу вспомнилось из не-моих находок: «Я дал кобыле шекелей, и она таки поскакала на врага»).
«Она обрабатывала крупную рыбу сладким голосом». Из серии «Украла этот рецепт у инопланетного шеф-повара и готовлю каждый день! Соседи вешаются!».
«Бумага на ее глазах бредила непонятными цифрами». А на моих – буквами. К слову сказать, там бумага бредила еще и жопами. В прямом, граждане, смысле: в кульминационной сцене герой и героиня совокупляются на принтере, который от этой страсти не разваливается, а начинает самопроизвольно работать и распечатывает задницу героини с характерной татуировкой. Этот лист потом нашла в принтере жена лиходея.
Редактуру я тогда, конечно, сделала. При мысли о новой у меня, как обычно, похолодело в нутре, но глаза боятся – а руки хотят на море.