Тихие ночные выстрелы
Дом как фаллический символ круче пистолета, шпаги и самого фаллоса. Он виден издалека, им удобно мериться. Каждый мужчина мечтает о большом и толстом доме. Снег, листопад, грызуны, тёща на всё лето, забор упал, до офиса два часа по пробкам – всё это пугает, пока живёшь в квартире. Но предложи мужчине сарай под Вологдой – получишь вместо друга крестьянина-психопата, ненавистника лифтов и мусоропроводов.
Через год лицом к лицу с природой друг измождён, нелюдим, жена сбежала, дети как-то по-особенному ненавидят природу. Приезжаешь навестить – он сидит в яме, говорит что ищет кабель, но кажется, могилу роет. Как же тут хорошо, говорит друг. И непонятно, имеет ли он ввиду эту яму или страну целиком. Единственный крошечный недостаток дома - постоянные гости. Как только сходит снег, они идут стадами, как сардины, как гунны, как гольфстрим. Их не останавливает отсутствие дров и мяса. Они всё везут с собой. Тарелки перебьют, газон вспашут, смородину вырвут и уедут. Не все, не сразу и ненадолго, но уедут.
Ещё минус, бомжи украли за лето три тачки, тазов без счёта и собаку Тузика. Пёс кусал домашних и жрал каждый раз как в последний, так что его не жалко. По некоторым признакам, похищение тазов он сам и организовал. Зимой полопались отопительные трубы. Семья до апреля играла в экспедицию Амундсена, потом всё текло и капало, как в фильмах Тарковского. Вода в кране рыжая, из неё можно бы добывать железо, но лень. Осваивая выгребную канализацию, научился бельё не стирать а вытряхивать, посуду облизывать, тело почёсывать. Некоторые деревенские подлости нужно просто запомнить. От мыслей про загар начнётся дождь, от чистки дымохода трескается фундамент. Не важно почему, прими это и не сопротивляйся. Комары на селе - вершина пищевой цепочки. Умеют читать мысли и этикетки на пузырьках с ядами. Нанести им урон можно, лишь потравив гражданское население.
Постепенно рассказчик теряет контроль, заходится. Вернуться к разговору о хорошем уже не выходит. Заканчивается вечер валерьянкой и электрическим ударом. Кабель в яме пока кого-нибудь не шарахнет – не заработает.
Владелец пароходной компании Беня Штольц для укрощения дома нанимает профессионалов. У него вилла, похожая на рубку сухогруза. Три этажа, вид на реку. Садовники стригут Бенин крыжовник, девушка в переднике метёт, подъёмный кран весной переносит яхту на воду, осенью возвращает на стапеля. Специальные матросы полируют кораблик, укрывают на зиму тентом. Только педагога для птиц, считавших дом прибрежной скалой, Беня не нашёл. Чайки собирались на крыше каждое утро, в пять. Их гвалт казался бессистемным, но если долго слушать сквозь сон чужую речь, можно освоить не только китайский, но и чаячий.
Схема общения была проста. Одна чайка рассказывает анекдот, две-три иронически комментируюти, потом вся толпа ржёт. Чайки валились на бок, катались по крыше, тыча пальцами в рассказчика, приговаривали «щас лопну». Беня хотел намазать крышу реагентом против птиц, но такого не выпускают. Нанимать актёра в костюме ястреба дорого и неэффективно.
Ефремов называл предрассветные сумерки часом Быка. Девяносто шесть процентов самоубийств совершается в это тяжёлое время. Беня в час Быка особенно хотел спать, но ему не давали. Он не выдержал, достал ружьё, вышел, прицелился и жахнул. Потом ещё и ещё.
- Салют? – удивились птицы.
Беня мазал, хохот на крыше усиливался. И вдруг чайка Геннадий накренился, упал и закрыл свои красные очи. Он был балагур и добряк. Скорбь пронзила птичьи сердца. Друзья нагадили на прощание сколько смогли и полетели прочь, подальше от этого идиота с винтовкой. К Бене потом приезжала полиция, шили мокруху - труп не нашли. Осмотрели крышу – там гуано по колено, но тихо и безлюдно.
Невдалеке от Бениного стоит дом с подозрительно чистой крышей. (см. Фото) Птицы его избегают. Если верить садовнику, дача Пугачёвой. Вот и объясните мне, значит ли это что чайки разбираются в музыке, или наоборот?
Через год лицом к лицу с природой друг измождён, нелюдим, жена сбежала, дети как-то по-особенному ненавидят природу. Приезжаешь навестить – он сидит в яме, говорит что ищет кабель, но кажется, могилу роет. Как же тут хорошо, говорит друг. И непонятно, имеет ли он ввиду эту яму или страну целиком. Единственный крошечный недостаток дома - постоянные гости. Как только сходит снег, они идут стадами, как сардины, как гунны, как гольфстрим. Их не останавливает отсутствие дров и мяса. Они всё везут с собой. Тарелки перебьют, газон вспашут, смородину вырвут и уедут. Не все, не сразу и ненадолго, но уедут.
Ещё минус, бомжи украли за лето три тачки, тазов без счёта и собаку Тузика. Пёс кусал домашних и жрал каждый раз как в последний, так что его не жалко. По некоторым признакам, похищение тазов он сам и организовал. Зимой полопались отопительные трубы. Семья до апреля играла в экспедицию Амундсена, потом всё текло и капало, как в фильмах Тарковского. Вода в кране рыжая, из неё можно бы добывать железо, но лень. Осваивая выгребную канализацию, научился бельё не стирать а вытряхивать, посуду облизывать, тело почёсывать. Некоторые деревенские подлости нужно просто запомнить. От мыслей про загар начнётся дождь, от чистки дымохода трескается фундамент. Не важно почему, прими это и не сопротивляйся. Комары на селе - вершина пищевой цепочки. Умеют читать мысли и этикетки на пузырьках с ядами. Нанести им урон можно, лишь потравив гражданское население.
Постепенно рассказчик теряет контроль, заходится. Вернуться к разговору о хорошем уже не выходит. Заканчивается вечер валерьянкой и электрическим ударом. Кабель в яме пока кого-нибудь не шарахнет – не заработает.
Владелец пароходной компании Беня Штольц для укрощения дома нанимает профессионалов. У него вилла, похожая на рубку сухогруза. Три этажа, вид на реку. Садовники стригут Бенин крыжовник, девушка в переднике метёт, подъёмный кран весной переносит яхту на воду, осенью возвращает на стапеля. Специальные матросы полируют кораблик, укрывают на зиму тентом. Только педагога для птиц, считавших дом прибрежной скалой, Беня не нашёл. Чайки собирались на крыше каждое утро, в пять. Их гвалт казался бессистемным, но если долго слушать сквозь сон чужую речь, можно освоить не только китайский, но и чаячий.
Схема общения была проста. Одна чайка рассказывает анекдот, две-три иронически комментируюти, потом вся толпа ржёт. Чайки валились на бок, катались по крыше, тыча пальцами в рассказчика, приговаривали «щас лопну». Беня хотел намазать крышу реагентом против птиц, но такого не выпускают. Нанимать актёра в костюме ястреба дорого и неэффективно.
Ефремов называл предрассветные сумерки часом Быка. Девяносто шесть процентов самоубийств совершается в это тяжёлое время. Беня в час Быка особенно хотел спать, но ему не давали. Он не выдержал, достал ружьё, вышел, прицелился и жахнул. Потом ещё и ещё.
- Салют? – удивились птицы.
Беня мазал, хохот на крыше усиливался. И вдруг чайка Геннадий накренился, упал и закрыл свои красные очи. Он был балагур и добряк. Скорбь пронзила птичьи сердца. Друзья нагадили на прощание сколько смогли и полетели прочь, подальше от этого идиота с винтовкой. К Бене потом приезжала полиция, шили мокруху - труп не нашли. Осмотрели крышу – там гуано по колено, но тихо и безлюдно.
Невдалеке от Бениного стоит дом с подозрительно чистой крышей. (см. Фото) Птицы его избегают. Если верить садовнику, дача Пугачёвой. Вот и объясните мне, значит ли это что чайки разбираются в музыке, или наоборот?