Работа, перейди на Федота
Наш завхоз Петрович и юрист Федор Михайлович вернулись из полиции в глубокой задумчивости. Нашелся пропавший водитель.
Дело было так. Один из наших водителей, Николай, которого Петрович всячески нахваливал за аккуратность и умение правильно заполнять документацию, а пуще всего – за отсутствие вредных привычек, вдруг в понедельник не вышел на работу, а оба телефона его – и рабочий, и личный – оказались выключены. Петрович как мастер нестандартных вопросов пришел ко мне: нет ли у меня случайно телефона жены Николая? А у меня не случайно, а совершенно закономерно нет телефона жены Николая. Зачем бы он мне был нужен, на минуточку? Петрович ответить не смог, но остался недоволен, потому что как-то привык, что я тот самый ясень, который знает, кто убил Кеннеди, камо грядеши и зачем Володька сбрил усы.
Завхоз ходил по коридорам мрачный и бормотал: «Темное дело, темное дело…» Вскоре на рабочий телефон позвонила взволнованная дама, стала требовать Римского Николая, ей посоветовали позвонить к жене его, на что трубка, зарыдав, ответила, что она и есть жена и что Римского Николая нигде нет (с). Оказалось, что жена водителя с двумя детьми сейчас на море, и он все выходные не отвечал ей. А теща, как назло, уехала на дачу на электричке и провести разведку на месте никак не могла.
Петрович снарядил спасательную операцию. Для начала с дачи вывезли тещу Николая, имевшую запасной ключ от квартиры. Своим ходом она выезжать отказывалась, поскольку нагрузила четыре мешка урожая и рассчитывала, что Николай ее со всем добром заберет вечером в понедельник, после работы. Сидя в машине между двух мешков (еще два еле уместились в багажнике), она предсказывала:
- Запил. Точно запил.
- Он же не пьет совсем, - возражал Петрович, защищая своего любимца.
- Вот именно! Даже на свадьбе шампанского только пригубил, - не сдавалась теща. – Редко когда кружку пива после бани выпивал. Так и умом тронуться недолго. Точно запил.
Когда поднялись в квартиру Николая, загадок стало еще больше. Оба телефона лежали с вытащенными аккумуляторами на столе, рядышком – ключи от двух машин, служебной и личной, и аккуратно сложенные документы на них. Обе машины стояли у дома. Петрович их открыл, проверил салон и багажник – ничего подозрительного. Как ни принюхивалась теща, как ни копалась в мусорном ведре, но следы пьянки обнаружить не смогла.
- В гараже пьет! – сделала вывод. Но поискала в квартире и нашла ключи от гаража. Для очистки совести поехали все же и туда, открыли, долго светили фонариком в поисках бездыханного тела – ничего не нашли, только урожай загрузили в кессон.
- Где же он так пьет? – удивлялась теща.
- В полицию надо, - мрачно констатировал Петрович, пыхтя и отдуваясь после мешков с картошкой.
В полицию поехали втроем. Петрович как главный сочувствующий, теща как ближайший родственник и юрист Федор Михайлович – как официальное лицо, всячески показывающее, что его сюда ведут силой и он не уверен, что у организации есть полномочия таким образом искать сотрудников. Участковый немного послушал, как препираются Петрович и теща Николая насчет того, пьет он сейчас где-то или подвергается нападению злоумышленников, а потом спросил:
- А вы ему на телефон когда последний раз звонили?
- Его телефон лежит дома разобранный, а его самого нет, - напомнил Петрович.
- Понятно, - сказал участковый и стал набирать номер Николая.
- Слушаю, - ответил Николай после второго же гудка.
Петрович охнул. Теща удивленно сказала: «Вроде не пьяный». Федор Михайлович обменялся с участковым закатыванием глаз.
Николай на вопросы ответил четко и внятно: он сейчас находится дома, по состоянию здоровья сегодня не может выйти на работу, жалоб на жизнь не имеет, спасать его не надо.
- Что же он такое пьет, что разговаривает как трезвый? – задумчиво спросила теща.
Но ни на следующий день, ни через два дня Николай на работу не вышел. Появился только в следующий понедельник, как ни в чем не бывало.
- Что с тобой было? – спросил хмурый Петрович.
- Ничего, все в порядке, - ответил Николай.
Петрович разозлился не на шутку. Он был таким бешеным фанатом непьющего и работящего Николая, а тот ему фигвамы рисует. Директору Николай по поводу недельного отсутствия тоже ничего пояснить не смог, от объяснения причин прогула отказался, и ему предложили увольнение по собственному – в качестве льготы за то, что он пять лет отработал без единого замечания.
И тут другие сотрудники начали вспоминать, что Николай в последние недели вел себя странно. Ничего криминального, но вдруг перестал здороваться, а через несколько часов приходил и пожимал руку, будто впервые за день видит коллег, в поездках мог остановить машину на обочине, выйти, постоять, уставясь в небо, а затем как ни в чем не бывало снова сесть за руль.
Окончательно эти странности прояснились, когда Николай повез жену, детей и тещу на дачу, а там, дождавшись ночи, отъехал на картофельное поле и там начал копать большую яму. Выкопал не сильно много, но заехал туда на машине на полкузова и принялся сверху закидывать землей. Утром жена просыпается – а муж спит рядом прямо в одежде, чумазый и усталый. Только что вернулся. Сказал: физические передвижения в пространстве с помощью техники блокируют возможности духовных путешествий.
На лечение его определили с большим трудом, но он вскоре оттуда сбежал.
Через некоторое время Петровичу позвонили из другой организации, куда Николай пришел наниматься водителем (почему у него права не отобрали, я не в курсе).
- Почему у вас такой-то уволился?
- Эээ… - Петрович сначала затруднился, но до него дошло, что Николай сейчас выедет на дороги общего пользования, и он честно признался: у сотрудника внезапно поехала крыша.
- А бензин он не сливал? – деловито спросил потенциальный работодатель.
- Нет, человек честный, ответственный. Но… подождите, он же не может работать! Вы ему доверите машину?
- Он на своей будет работать! – ответили Петровичу.