Алфавитный указатель: Ю – Юбка
Бывает такой день, когда хочется взять от жизни всё. Что это конкретно, вряд ли какая-то женщина сможет сказать нормальными словами, потому что тупо включается цыганский гипноз: пролистнется в голове миллион страниц глянцевых журналов, попрет на повышенном звуке реклама из телевизора с шампунями, после которых блохи уходят умирать, а миллионеры приходят умирать – от твоей красоты – и ты, одуревшая от своих скрытых талантов и возможностей, не понимаешь, почему до сих пор взяла от жизни не всё. Даже немного своего туда вложила без особой отдачи. Короче, никогда ничего не просите, если можно украсть.
На этот случай у меня лежала в шкафу между леопардовыми стрингами и туфлями на шестиэтажных каблуках джинсовая мини-юбка примерно на две ладони выше колена. Если надеть всё это сразу, то Вселенная схлопнется, поэтому леопардовые стринги я так никогда и не надела, навсегда уступила Леонтьеву. Боялась застудить свое честное имя. А в юбку и туфли себя засунула. Так лего собирают – до щелчка. Чпок! Вот и я.
Если бы тогда существовала передача «Модный приговор», меня бы приговорили к какой-нибудь высшей мере. И, может, это даже к лучшему. А так я пошла, покачиваясь под гнетом своей новой красоты, на работу. В пути выяснилось: если на тебе гладкие плотные колготки, то жесткая юбка будет неумолимо ползти по ним строго вверх. Поэтому из дома я вышла в юбке на две ладони выше колена, а до работы дошла, когда до того места, где у Леонтьева начинаются леопардовые стринги, оставалось полпальца. В пути пыталась помочь гравитации руками.
Занятая этим, не сразу заметила, что каблуки, подпиравшие меня снизу, тоже хотят внимания. Поэтому от этих туфель ноги болят примерно везде. В некоторых местах – потому что трёт, в других – потому что гнёт, в третьих – потому, что природа выдала мне эти ноги под персональную ответственность вообще для другого. А я сейчас в своем нелепом желании прожить чужую глянцевую жизнь одну сломаю, а вторую потеряю.
Дохромала до работы максимально гордо и на прямых ногах, а в редакции присела на первое же подвернувшееся седалище – и поняла, что в такой позе теперь останусь навсегда. В ней меня погрузят в автобус до дома, в ней же и похоронят. Потому что снять эти туфли я не смогу, а юбка требует постоянно втянутого живота и идеальной осанки.
Сижу я там, в общем, и думаю: полцарства за любые треники и растоптанные тапки – вот тебе и бери от жизни всё. А спинка прямая и колени закручены таким изящным узлом, как советуют в журналах. У меня же еще колготки блестящие – муха поскользнется – и поэтому ноги друг о друга елозят, а занять устойчивое положение не могут.
Приходят коллеги, видят эту картину: сидит Салли в мини-юбке, прядёт ногами, как лошадь, а глаза злые-презлые.
- Ты чего тут сидишь? – удивляются.
Чего-чего. Мне до моего стола идти шесть метров – это примерно часа четыре с учетом двух пересадок на другие ближайшие сидячие места. Но признаться в этом нельзя, поэтому поднимаюсь (юбка, зараза, поднимается тоже) и ковыляю на свой стул. Тщетно помогаю себе беспорядочным кручением того места, которое принято называть мягким, но у меня оно превратилось в камень, тренируемый снизу каблуками, а сверху – моим желанием не отказаться от прямохождения.
И тут пришел редактор. Говорит:
- К твоей публикации нужно романтичное фото красивой девушки. Иди с фотографом на улицу, ищи подходящие модели.
Когда сигнал «надо идти вниз четыре этажа, гоняться за незнакомыми людьми с просьбой их сфотографировать» дошел от мозга до ног, они отправили обратно ответ: «абонент недоступен». И вот сижу я, снаружи в мини-юбке и при ногах, а изнутри вся в кровавых мозолях, и думаю: где бы мне взять романтичную девушку прямо здесь, на этом самом месте?
В экстремальной ситуации женщина имеет право на помощь свыше. И помощь пришла. В кабинет забежала секретарь директора – похвастаться покупкой. Покупкой этой были стринги с ромашкой. Пара веревочек, а цветок такой крупный, красивый… И я воспряла духом. Говорю секретарше:
- Марина, ты не могла бы мне одолжить на минутку эти трусы?
- Зачем? – оторопела она.
- Понимаешь, - я от боли и раздражения, что нужно объяснять такие очевидные вещи, старалась не орать, чтобы не спугнуть удачу, - я их надену на шею Яне, чтобы сфотографировать.
Спустя несколько минут мне все-таки удалось обрисовать диспозицию. А дальше было дело техники. Берем Яну – самого хорошенького рекламного менеджера, наматываем ей на шею эти стринги так, чтобы цветочек был спереди, а ценник где-то сзади, заставляем улыбаться так, будто ничего особенного не происходит, и получаем фото романтичной девушки с прелестным украшением. И никуда не надо идти.
Редактор фото одобрил.
К вечеру меня скрутило окончательно. Коллеги разбрелись, а я примостилась на диван в позе Ленина, откинув копыта в самом прямом смысле этого слова – стащила с себя проклятые каблуки, юбчонку кое-как натянула, чтобы прикрыть срам, и возлегла. Все равно к передвижению непригодна. Легла, закрыла глаза – и тут дверь кабинета приоткрывается и бочком проходит какой-то гражданин. Нет, не спортивный плейбой-яхтсмен-бизнесмен из рекламы. Обычный гражданин без особых миллионерских примет.
- Добрый вечер, - говорит. – А как бы мне найти Салли Каэсовну?
Я поднялась как не вовремя разбуженный Дракула из гроба.
- По какому вы вопросу? – спрашиваю недружелюбно.
- Я от Андрея Павловича, - говорит. От одного из героев публикаций моих, в общем. – Он просил вам передать, - и протягивает мне коробку конфет.
Так я и взяла от жизни всё, что она на тот момент могла мне предложить. Юбку больше никогда не надевала, туфли тем более. Уж лучше я уложу их в шкаф навсегда, чем они уложат меня куда попало.