Нетолерантное
Как-то давно досталось нам по сложному взаимозачету кое-какое количество экспортного химического продукта. За выполненные строительно-монтажные работы. Сама по себе эта химия нам нафиг не вперлась, но продав ее, можно было получить живые деньги. Раз химия экспортная - значит и продавать предстояло на экспорт. Сия сделка требовала одобрения международного эксперта по качеству. Кто искал этого эксперта и каким образом нашел, я не помню. Зато прекрасно помню, что его звали Джереми Зиемба. Эксперт прилетал московским рейсом в Уфу, а встретить его должны были мы с Сашкой.
- На каком языке хоть разговаривает-то? - спросил Сашка генерального, - а то английский у меня еще туда-сюда, Игорь вон по-немецки немного, а в африканских диалектах мы оба - "дуб дубом".
- Почему африканских? - удивился генеральный.
- Ну так ясное дело, - Сашка был безапелляционен как никогда, - раз Зиемба, значит негр.
- Может и негр, - почти согласился генеральный, - а может и нет. Но на английском он всяко говорить должен, раз международный эксперт. Вы табличку напишите с фамилией и дуйте в аэропорт, а то час всего до самолета.
В аэропорту мы, первым делом, прояснили негритянский вопрос коньяком в буфете и отправились в зону прилета. С табличкой.
Что удивительно, негров на рейсе оказалось целых два. Один шел первым и тащил за собой чемодан на колесиках, а другой шел немного сзади первого.
- Зиемба?! - бросился Сашка с вопросом к первому негру и показал ему табличку.
- Ноу Зиемба! Лумуба!! - по-английски ответил негр и добавил на русском, - РУДН, четвертый курс.
Мы повернулись ко второму негру без чемодана.
- Зиемба? - спросил я с робкой надеждой.
- Сам ты зиемба, - обиженно ответил тот, вставив сразу три непечатных слова, - я вообще русский и Керосинку заканчивал. Имени Губкина.
Негров среди пассажиров больше небыло и мы растеряно стояли в толпе.
А за всем этим наблюдал здоровенный белый американец польского происхождения Джереми Зиемба. И ржал. Он прекрасно понимал по-русски и уже прочел свою фамилию на табличке.
- На каком языке хоть разговаривает-то? - спросил Сашка генерального, - а то английский у меня еще туда-сюда, Игорь вон по-немецки немного, а в африканских диалектах мы оба - "дуб дубом".
- Почему африканских? - удивился генеральный.
- Ну так ясное дело, - Сашка был безапелляционен как никогда, - раз Зиемба, значит негр.
- Может и негр, - почти согласился генеральный, - а может и нет. Но на английском он всяко говорить должен, раз международный эксперт. Вы табличку напишите с фамилией и дуйте в аэропорт, а то час всего до самолета.
В аэропорту мы, первым делом, прояснили негритянский вопрос коньяком в буфете и отправились в зону прилета. С табличкой.
Что удивительно, негров на рейсе оказалось целых два. Один шел первым и тащил за собой чемодан на колесиках, а другой шел немного сзади первого.
- Зиемба?! - бросился Сашка с вопросом к первому негру и показал ему табличку.
- Ноу Зиемба! Лумуба!! - по-английски ответил негр и добавил на русском, - РУДН, четвертый курс.
Мы повернулись ко второму негру без чемодана.
- Зиемба? - спросил я с робкой надеждой.
- Сам ты зиемба, - обиженно ответил тот, вставив сразу три непечатных слова, - я вообще русский и Керосинку заканчивал. Имени Губкина.
Негров среди пассажиров больше небыло и мы растеряно стояли в толпе.
А за всем этим наблюдал здоровенный белый американец польского происхождения Джереми Зиемба. И ржал. Он прекрасно понимал по-русски и уже прочел свою фамилию на табличке.