Байки
Сборы были недолгими. Чуть больше месяца – и ты лейтенант запаса.
Люди с практически уже высшим образованием, основываясь на опыте старших товарищей, запланировали себе массу интеллектуальных развлечений на этот месяц, а именно: подкинуть Уч.ЯДГ (учебная ядовито-дымная граната) в палатку со спящими офицерами; известить собравшихся, что перекур окончен броском взрывпакета во вкопанную в курилке и наполовину заполненную окурками бочку с водой; пострелять в карауле по не отозвавшимся на уставное "стойстрелятьбуду" козам; устроить несколько ночных заплывов через небольшую, но глубокую старицу Волги в соседнее женское общежитие; подменить ремень майору Л-ину, ремень сшитый из двух обычных, на такой же, но сшитый из пяти; извлечь из сортира упомянутого майора Л-ина, проломившего подпиленные доски своим весом и т. п.
Как ни странно, все эти интеллектуальные развлечения были перечислены во вводной лекции начальника кафедры, полковника К-ва прям на Ярославском вокзале. Практически в том самом порядке в каком были запланированы. Разве что просмотр Кузькиной матери, многоразовый показ которой был обещан полковником за любое, прям таки за любое развлечение вплоть до просто выпить водки.
Руководство вооруженных сил, в лице офицеров кафедры, имело свои виды на наше времяпровождение: занятия в соответствии с учебным планом. И все. А вот за невинные забавы кроме Кузькиной матери нам были обещаны наряды, "губа" и продление сборов в виде двухгодичной службы.
"Каким, оказывается, наивным людям Родина иногда доверяет почетное звание полковника"©. Как показывает практика советского (российского) солдата словами запугать невозможно.
Просто развлечение образовалось само собой на первой же неделе.
Дизентерия. Она прокралась в наш "учебно-партизанский" батальон войск РХБЗ незамеченной на фоне всеобщей диареи, вызванной сменой привычного рациона и рыбными консервами 57 года выпуска.
Первые 20 человек были приняты городской больничкой. От дальнейшего приема "пострадавших" больница отказалась ввиду своей малоразмерности.
Но армия есть армия. Решения принимаются быстро, а исполняются еще быстрее. На территории лагеря в течении суток было развернуто и обнесено колючкой несколько больших палаток – и "госпиталь" готов. Осталось только вкопать столбик с надписью "карантин". На следующие сутки, офицерским составом, на основе медицинских знаний, было принято решение об организации для "обделавшихся" военнослужащих отдельного туалета. Ну это еще проще: яма, несколько крепких досок поперек и никаких проблем, главное соблюсти необходимые санитарные расстояния – от лагеря в сторону окраины города невест Кинешма - 250 метров и столько же от города в сторону лагеря.
Решено было и что делать с еще здоровым личным составом. Обеззараживать.
Территория, палатки, обмундирование и частично сам личный состав были обильно опрысканы суспензией ДТСГК (куда там хлорной извести). Всем выданы основные солдатские наборы - "кружкаложкакотелок". Установлен порядок приема пищи: зайти в столовую и установить на столе, выданный набор, для орошения упомянутой суспензией; выйти из столовой; закатать рукава; вымыть руки; окунуть руки по локоть в раствор ДТСГК; с открытым ртом, держа руки "на весу", подойти к двери столовой и получить в него от установленного в дверях прапорщика 8 таблеток с интересным названием "бактериофаГ"; показать прапору язык(в доказательство, что таблетки проглочены); зайти в столовую; выплеснуть из котелка и кружки остатки хлорки; получить свою порцию и быстро есть, чтобы не стошнило; выйти из столовой, загрузить "кружкуложкукотелок" в камеру АГВ-3 (автодегазационная станция); получить набор обратно и идти продолжать занятия.
С едой покончено. Но в уставе написано, что военнослужащих мало
кормить – их надо еще изредка мыть. Городская баня для нас закрылась по причине, обозначенной ее директором: "Нахуй, мне не нужны эти засранцы".
Химические войска и эту проблему решили. В чистом поле, на расстоянии 500 метров от окраины города, как уже было сказано невест, разворачивается пункт "дегазации" в составе пяти АРС-12, трех ДДА-53 (дезинфекционно-душевая автомашина), двух АГВ-3 – полевой душ в работе. И триста голых мужиков сверкают отмытыми задницами на радость местному населению.
В какой машине не помню, есть еще складывающаяся гармошкой, узкая (около метра) и длинная (метров пять) палатка для тепловой дегазации-дезинфекции "химиков" пароаммиачной смесью. В мирное время в палатку через брезентовый рукав от АГВ-3 подается водяной пар – вот вам неплохая баня.
Вот только, заехавший, посмотреть, на помывку личного состава батальона, местный дивизионный полковник пенял, нашим офицерам, что вверенный им коллектив курсантов, слишком громко матерится:
"Тоже мне, интеллигенция, блядь.". Зря он после этих слов полез в эту баню, ой зря. В бане человек беззащитен. Даже полковник. Паропровод был демонтирован, смазан изнутри небольшим количеством солидола и установлен на место. Надо сказать, что полковник оказался намного интеллигентней студентов. Любой извозчик позавидовал бы, глубине знаний "отсолидоленного", переливающегося всеми цветами радуги и оттенками мата полковника.
Вы не подумайте, что наш батальон только тем и занимался, что болел, ел и мылся. Занятия по превращению студентов в офицеров запаса шли своим чередом.
Обещание, данное начальником кафедры, уложить два года службы в один месяц выполнялось по мере его, далеко не слабых, сил. Мы учились, стреляли, хоронили окурки и красили подвернувшееся под кисточку военное имущество.
И последнее. Военный человек отличается от штатского тем, что поет. Поет хором и в местах совершенно для этого не предназначенных. Пользуясь, случаем хотел спросить. Не кажется ли господам офицерам, что пять нарядов вне очереди на чистку картошки слишком жесткое наказание за песню на вечерней поверке: "Какая нахуй вера в человека, какая нахуй может быть любовь..."? Даже в советское время.
P.S. А ремень майору Л-ину мы подменили.
Люди с практически уже высшим образованием, основываясь на опыте старших товарищей, запланировали себе массу интеллектуальных развлечений на этот месяц, а именно: подкинуть Уч.ЯДГ (учебная ядовито-дымная граната) в палатку со спящими офицерами; известить собравшихся, что перекур окончен броском взрывпакета во вкопанную в курилке и наполовину заполненную окурками бочку с водой; пострелять в карауле по не отозвавшимся на уставное "стойстрелятьбуду" козам; устроить несколько ночных заплывов через небольшую, но глубокую старицу Волги в соседнее женское общежитие; подменить ремень майору Л-ину, ремень сшитый из двух обычных, на такой же, но сшитый из пяти; извлечь из сортира упомянутого майора Л-ина, проломившего подпиленные доски своим весом и т. п.
Как ни странно, все эти интеллектуальные развлечения были перечислены во вводной лекции начальника кафедры, полковника К-ва прям на Ярославском вокзале. Практически в том самом порядке в каком были запланированы. Разве что просмотр Кузькиной матери, многоразовый показ которой был обещан полковником за любое, прям таки за любое развлечение вплоть до просто выпить водки.
Руководство вооруженных сил, в лице офицеров кафедры, имело свои виды на наше времяпровождение: занятия в соответствии с учебным планом. И все. А вот за невинные забавы кроме Кузькиной матери нам были обещаны наряды, "губа" и продление сборов в виде двухгодичной службы.
"Каким, оказывается, наивным людям Родина иногда доверяет почетное звание полковника"©. Как показывает практика советского (российского) солдата словами запугать невозможно.
Просто развлечение образовалось само собой на первой же неделе.
Дизентерия. Она прокралась в наш "учебно-партизанский" батальон войск РХБЗ незамеченной на фоне всеобщей диареи, вызванной сменой привычного рациона и рыбными консервами 57 года выпуска.
Первые 20 человек были приняты городской больничкой. От дальнейшего приема "пострадавших" больница отказалась ввиду своей малоразмерности.
Но армия есть армия. Решения принимаются быстро, а исполняются еще быстрее. На территории лагеря в течении суток было развернуто и обнесено колючкой несколько больших палаток – и "госпиталь" готов. Осталось только вкопать столбик с надписью "карантин". На следующие сутки, офицерским составом, на основе медицинских знаний, было принято решение об организации для "обделавшихся" военнослужащих отдельного туалета. Ну это еще проще: яма, несколько крепких досок поперек и никаких проблем, главное соблюсти необходимые санитарные расстояния – от лагеря в сторону окраины города невест Кинешма - 250 метров и столько же от города в сторону лагеря.
Решено было и что делать с еще здоровым личным составом. Обеззараживать.
Территория, палатки, обмундирование и частично сам личный состав были обильно опрысканы суспензией ДТСГК (куда там хлорной извести). Всем выданы основные солдатские наборы - "кружкаложкакотелок". Установлен порядок приема пищи: зайти в столовую и установить на столе, выданный набор, для орошения упомянутой суспензией; выйти из столовой; закатать рукава; вымыть руки; окунуть руки по локоть в раствор ДТСГК; с открытым ртом, держа руки "на весу", подойти к двери столовой и получить в него от установленного в дверях прапорщика 8 таблеток с интересным названием "бактериофаГ"; показать прапору язык(в доказательство, что таблетки проглочены); зайти в столовую; выплеснуть из котелка и кружки остатки хлорки; получить свою порцию и быстро есть, чтобы не стошнило; выйти из столовой, загрузить "кружкуложкукотелок" в камеру АГВ-3 (автодегазационная станция); получить набор обратно и идти продолжать занятия.
С едой покончено. Но в уставе написано, что военнослужащих мало
кормить – их надо еще изредка мыть. Городская баня для нас закрылась по причине, обозначенной ее директором: "Нахуй, мне не нужны эти засранцы".
Химические войска и эту проблему решили. В чистом поле, на расстоянии 500 метров от окраины города, как уже было сказано невест, разворачивается пункт "дегазации" в составе пяти АРС-12, трех ДДА-53 (дезинфекционно-душевая автомашина), двух АГВ-3 – полевой душ в работе. И триста голых мужиков сверкают отмытыми задницами на радость местному населению.
В какой машине не помню, есть еще складывающаяся гармошкой, узкая (около метра) и длинная (метров пять) палатка для тепловой дегазации-дезинфекции "химиков" пароаммиачной смесью. В мирное время в палатку через брезентовый рукав от АГВ-3 подается водяной пар – вот вам неплохая баня.
Вот только, заехавший, посмотреть, на помывку личного состава батальона, местный дивизионный полковник пенял, нашим офицерам, что вверенный им коллектив курсантов, слишком громко матерится:
"Тоже мне, интеллигенция, блядь.". Зря он после этих слов полез в эту баню, ой зря. В бане человек беззащитен. Даже полковник. Паропровод был демонтирован, смазан изнутри небольшим количеством солидола и установлен на место. Надо сказать, что полковник оказался намного интеллигентней студентов. Любой извозчик позавидовал бы, глубине знаний "отсолидоленного", переливающегося всеми цветами радуги и оттенками мата полковника.
Вы не подумайте, что наш батальон только тем и занимался, что болел, ел и мылся. Занятия по превращению студентов в офицеров запаса шли своим чередом.
Обещание, данное начальником кафедры, уложить два года службы в один месяц выполнялось по мере его, далеко не слабых, сил. Мы учились, стреляли, хоронили окурки и красили подвернувшееся под кисточку военное имущество.
И последнее. Военный человек отличается от штатского тем, что поет. Поет хором и в местах совершенно для этого не предназначенных. Пользуясь, случаем хотел спросить. Не кажется ли господам офицерам, что пять нарядов вне очереди на чистку картошки слишком жесткое наказание за песню на вечерней поверке: "Какая нахуй вера в человека, какая нахуй может быть любовь..."? Даже в советское время.
P.S. А ремень майору Л-ину мы подменили.