Август
Фигурой я скорей медведь, чем леопард. Я слишком хорошо питаюсь, чтобы считаться леопардом. Мне самому во мне всё нравится. Кроме минуток посещения пляжа. Там десятки женщин направляют в меня свои голые ноги. И что-то странное происходит. Тело вдруг втягивает живот, потом зад, ищет на себе бицепс и к морю бежит с не свойственной ему грацией.
Это жалко и унизительно. Но рефлексы сильней. Неясный героизм руководит мной.
Мозгу хочется с визгом и бежать на берег по волнам, не проваливаясь в этот вековой холод. Но тело ныряет внутрь, как весёлый дельфин. Оно всем видом показывает, что могло бы доплыть до Канады. Просто не хочет хвастать безграничными возможностями.
Каждый ныряльщик мечтает удивить пляж.
- Где он? Где этот мужественный спортсмен и аристократ? – должны спрашивать друг друга женщины, если нырок исполнен как надо.
Не знаю, как в других местах, но на испанских пляжах вы можете по дну дойти до Африки и вернуться – никто не почешется. Мне кажется, я плыву очень долго. Воздух закончился, я гребу единственно на любви к искусству. И выныриваю в том же месте. Никто не аплодирует. Более того, к голове приклеилось что-то ватно-марлевое. Я снимаю с себя находку так, будто это белая лилия. И говорю в сердцах:
- Лучше август проводить на даче, чем в этом вашем Балеарском море.
В этом году моё желание исполнилось. Посольство одной неторопливой страны отобрало паспорт. Без документов человек не должен купаться в море. Он даже доехать до моря не сможет. Он может отдыхать с лопатой на грядке – и всё. Каждый вечер, вытряхивая из ушей чернозём, я говорю семье:
«Наша дача лучше Испании»,
«Боже мой, какая экономия»,
«Смородина полезней креветок!»
и
«Утрата паспорта свойственна не только идиотам! Паспорт вообще не признак интеллекта!»
И привожу примеры дураков с паспортами. Жена моя в ответ швыряет посуду. Как ей кажется, в меня.
Наша дача расположена в лесу. По ночам, когда смолкают птицы, становится слышно как одни звери едят других. С хрустом, бесконечно. Ближайший сосед живёт в трёх километрах, мы давно его не видели. Возможно, "живёт" надо говорить в прошедшем времени. В таком уединении начинаешь разговаривать с мухами и домашней утварью. Через неделю снова любишь людей, настолько их тут мало.
Однажды Лара пожаловалась на скуку. И в тот же день дача прислала ей летучую мышь. Обе они, и мышь, и Лара, носились вокруг меня с криком а-а-а!
Лара кричала что мышь летает.
Мышь кричала что Лара ходит.
Обе чувствовали угрозу жизни.
Я смотрел на них с любовью. Мне дорог каждый случай, когда девочки сами себя развлекают.
Мышь вынырнула в щель под крышей. Полетела рассказывать мужу:
- Чуть не померла! Выхожу из дома, а навстречу вот такая!
И руками показала татарскую княжну.
Лара поступила тоньше. Написала письма всем подругам на все курорты. Выразила светлую зависть. Приняла соболезнования. И всю переписку, как бы между прочим, пересказала мне. Так поступают только высшие приматы из рода пляжных манипуляторов. Это значит, в следующем году мне сделают три паспорта и новые жабры для новых рекордов.
Это жалко и унизительно. Но рефлексы сильней. Неясный героизм руководит мной.
Мозгу хочется с визгом и бежать на берег по волнам, не проваливаясь в этот вековой холод. Но тело ныряет внутрь, как весёлый дельфин. Оно всем видом показывает, что могло бы доплыть до Канады. Просто не хочет хвастать безграничными возможностями.
Каждый ныряльщик мечтает удивить пляж.
- Где он? Где этот мужественный спортсмен и аристократ? – должны спрашивать друг друга женщины, если нырок исполнен как надо.
Не знаю, как в других местах, но на испанских пляжах вы можете по дну дойти до Африки и вернуться – никто не почешется. Мне кажется, я плыву очень долго. Воздух закончился, я гребу единственно на любви к искусству. И выныриваю в том же месте. Никто не аплодирует. Более того, к голове приклеилось что-то ватно-марлевое. Я снимаю с себя находку так, будто это белая лилия. И говорю в сердцах:
- Лучше август проводить на даче, чем в этом вашем Балеарском море.
В этом году моё желание исполнилось. Посольство одной неторопливой страны отобрало паспорт. Без документов человек не должен купаться в море. Он даже доехать до моря не сможет. Он может отдыхать с лопатой на грядке – и всё. Каждый вечер, вытряхивая из ушей чернозём, я говорю семье:
«Наша дача лучше Испании»,
«Боже мой, какая экономия»,
«Смородина полезней креветок!»
и
«Утрата паспорта свойственна не только идиотам! Паспорт вообще не признак интеллекта!»
И привожу примеры дураков с паспортами. Жена моя в ответ швыряет посуду. Как ей кажется, в меня.
Наша дача расположена в лесу. По ночам, когда смолкают птицы, становится слышно как одни звери едят других. С хрустом, бесконечно. Ближайший сосед живёт в трёх километрах, мы давно его не видели. Возможно, "живёт" надо говорить в прошедшем времени. В таком уединении начинаешь разговаривать с мухами и домашней утварью. Через неделю снова любишь людей, настолько их тут мало.
Однажды Лара пожаловалась на скуку. И в тот же день дача прислала ей летучую мышь. Обе они, и мышь, и Лара, носились вокруг меня с криком а-а-а!
Лара кричала что мышь летает.
Мышь кричала что Лара ходит.
Обе чувствовали угрозу жизни.
Я смотрел на них с любовью. Мне дорог каждый случай, когда девочки сами себя развлекают.
Мышь вынырнула в щель под крышей. Полетела рассказывать мужу:
- Чуть не померла! Выхожу из дома, а навстречу вот такая!
И руками показала татарскую княжну.
Лара поступила тоньше. Написала письма всем подругам на все курорты. Выразила светлую зависть. Приняла соболезнования. И всю переписку, как бы между прочим, пересказала мне. Так поступают только высшие приматы из рода пляжных манипуляторов. Это значит, в следующем году мне сделают три паспорта и новые жабры для новых рекордов.