Ночное
Забор крашу, да. На даче. Вчера гостей проводил за ворота и опять крашу. Комбинезон белый нетканый с капюшоном, наушники в ушах, в наушниках трехтомник Довлатова. Кончается уже.
А я крашу. Темнеет. А клево ведь по холодку красить-то. Днем жарко в комбинезоне. Он хоть и продувается ветерком, но комбинезон все-таки. Я уж и размер побольше взял, балахонистый такой, но все равно жарковато. А без него непонятно просто. Непонятно забор я крашу, или себя. Валик брызгается краской, а спецодежда в отличие от меня одноразовая. Испачкается - выкинул и все.
Одиннадцатый час. Крашу, но видно плохо уже. Спустился в подвал, фонарик на лоб нацепил и опять крашу. С фонариком вообще классно. Но комары. Бейсболку снял капюшон напялил и снова надел фонарик с бейсболкой. Работаю. Первый час. Довлатов вдруг прервался в наушниках. Гарнитура села. И звук какой-то посторонний слышно стало, несмотря на затычки в ушах. Снял наушники. Вроде косит кто-то. «Вжик», замах потом - «зззз», и опять вжик. Косит. Огляделся. В дальнем углу соседского участка что-то белое мелькает. Свет еще такой бледный впереди. Мертвенный. Светодиодный такой. Или от ртутной лампы как.
Пошел на свет. Там у меня калитка к соседу есть. Я когда ее красил, открывал, ключ специально рядом положил. Открыл калитку подхожу к косцу. Сосед, вроде бы, Славка. Косит в бледном свете фонарика. В таком же комбинезоне. Белом и с капюшоном. Я ему сам две штуки отдал. От комаров спасается.
Он косит, а я из темноты с валиком в руке. Фонарик-то свой выключил, чтоб не пугать человека. У него ж коса в руках все-таки.
- Здравствуй, - говорю, - Слава. Это я пришел, - а сам валиком от комара отмахиваюсь. Он, падла, нашел незащищенный нос, понимаете ли, и укусить подбирается.
- Здравствуй, - Славка отвечает хрипло так, как покойники в кино. Так всегда бывает с голосом, если молчишь долго - Докрасил? Я тебя видел, когда приехал, но отвлекать не стал.
И главное Славка и договорить не успел, как из кустов через забор со стороны кладбища кашляет кто-то. И шебуршит. И ругается еще матом.
- Сволочи, - говорит, - нецензурные. Кто ж по ночам с косой-то ходит? В белом, главное.
Тамара. Соседка наша тоже. Вышла из дома посмотреть, что там такое белеется. А тут неизвестное в саване с косой девятиручной. Она с перепугу в кустах спряталась, чтоб разузнать что к чему. И к этому чуду с косой из темноты выползает другое такое же чудо, крестит его малярным валиком и молвит загробным голосом: Здравствуй, мол, Слава. Я пришел...
На этих словах, поясняет Тамара, у меня страх и кончился. Я ж не никакая не Слава, не за мной, значит, пришел. Ну и узнала соседей-то.
Хорошо у меня полбутылки коньяка оставалось еще. Сбегал, чтоб на сон грядущий. По-соседски, так сказать.
А я крашу. Темнеет. А клево ведь по холодку красить-то. Днем жарко в комбинезоне. Он хоть и продувается ветерком, но комбинезон все-таки. Я уж и размер побольше взял, балахонистый такой, но все равно жарковато. А без него непонятно просто. Непонятно забор я крашу, или себя. Валик брызгается краской, а спецодежда в отличие от меня одноразовая. Испачкается - выкинул и все.
Одиннадцатый час. Крашу, но видно плохо уже. Спустился в подвал, фонарик на лоб нацепил и опять крашу. С фонариком вообще классно. Но комары. Бейсболку снял капюшон напялил и снова надел фонарик с бейсболкой. Работаю. Первый час. Довлатов вдруг прервался в наушниках. Гарнитура села. И звук какой-то посторонний слышно стало, несмотря на затычки в ушах. Снял наушники. Вроде косит кто-то. «Вжик», замах потом - «зззз», и опять вжик. Косит. Огляделся. В дальнем углу соседского участка что-то белое мелькает. Свет еще такой бледный впереди. Мертвенный. Светодиодный такой. Или от ртутной лампы как.
Пошел на свет. Там у меня калитка к соседу есть. Я когда ее красил, открывал, ключ специально рядом положил. Открыл калитку подхожу к косцу. Сосед, вроде бы, Славка. Косит в бледном свете фонарика. В таком же комбинезоне. Белом и с капюшоном. Я ему сам две штуки отдал. От комаров спасается.
Он косит, а я из темноты с валиком в руке. Фонарик-то свой выключил, чтоб не пугать человека. У него ж коса в руках все-таки.
- Здравствуй, - говорю, - Слава. Это я пришел, - а сам валиком от комара отмахиваюсь. Он, падла, нашел незащищенный нос, понимаете ли, и укусить подбирается.
- Здравствуй, - Славка отвечает хрипло так, как покойники в кино. Так всегда бывает с голосом, если молчишь долго - Докрасил? Я тебя видел, когда приехал, но отвлекать не стал.
И главное Славка и договорить не успел, как из кустов через забор со стороны кладбища кашляет кто-то. И шебуршит. И ругается еще матом.
- Сволочи, - говорит, - нецензурные. Кто ж по ночам с косой-то ходит? В белом, главное.
Тамара. Соседка наша тоже. Вышла из дома посмотреть, что там такое белеется. А тут неизвестное в саване с косой девятиручной. Она с перепугу в кустах спряталась, чтоб разузнать что к чему. И к этому чуду с косой из темноты выползает другое такое же чудо, крестит его малярным валиком и молвит загробным голосом: Здравствуй, мол, Слава. Я пришел...
На этих словах, поясняет Тамара, у меня страх и кончился. Я ж не никакая не Слава, не за мной, значит, пришел. Ну и узнала соседей-то.
Хорошо у меня полбутылки коньяка оставалось еще. Сбегал, чтоб на сон грядущий. По-соседски, так сказать.