Байки
Сема Прокопенко возвращался домой в неважном настроении. На
сегодняшнем дежурстве в ДНД на проходной мясокомбината не удалось
задержать ни одного расхитителя. Расхитителей и других антиобщественных
элементов Сема не любил всей своей широкой душой, с трудом помещавшейся
в могучем теле двухметрового роста и почти такой же ширины. При всем при
том Сема был исключительно добродушным и необидчивым человеком. Наверное
потому, что до сих пор не находилось такого смелого или глупого, кто
решился бы его обидеть.
Но на второй остановке в трамвай вошла симпатичная девушка. Настроение
улучшилось. Сема познакомился с ней и они прокатились несколько кругов
на трамвае по кольцу. Мимо проплывали буйные заросли сирени, цветущие
яблони, уютные скамеечки на каждой остановке в обрамлении монументальных
бетонных урн метровой высоты …
В 1986 году, незадолго до безвременной кончины комсомола, меня
угораздило попасть в секретари нашего отделения. А это ни много ни мало,
а под сотню молодых балбесов, в массе своей очень умных и неженатых,
отчего попадающих во всякие истории. Так что к письмам «по месту работы»
мы относились философски и, как обычно, спускали их на тормозах, в
смысле – в сортир.
Но это письмо повергло меня в полный ступор. Вот оно, хранящееся у меня
как дорогая реликвия:
« В комсомольскую организацию «****» от начальника К***ского районного
отделения милиции майора Кузякина И. Н.
16 мая 1988 года гражданин Прокопенко С.А., будучи в нетрезвом
состоянии, неоднократно оскорбил действием граждан Мукашова А.К. 1966
г.р., Пылева П.С. 1967 г.р., Павлова О.Н., 1965 г.р. и Никитина Г.С.
1967 г.р., после чего цинично над ними надругался.
Несмотря на то, что подвергшиеся оскорблению граждане отказались от
подачи заявления о привлечении к ответственности гражданина Прокопенко,
просим принять меры общественного воздействия к гражданину Прокопенко с
целью недопущения подобных действий в будущем».
Народ с увлечением спорил, какие такие «цинично надругательские»
действия предпринял Сема, если даже менты в письме постеснялись писать.
Полет эротической фантазии заинтригованных коллег не знал границ.
Семин простодушный рассказ на комсомольском собрании о происшествии был
неоднократно прерываем бурными аплодисментами и неформальными выкриками
из зала «правильно! », «молодец! » и, даже, «а хули там!».
Итак, та же история от Семы:
« …и тут входит девушка: симпатичная, блин! Я, конечно, познакомился.
Сидим, значит, в смысле, едем, пиво пьем..
- А пиво-то где брал в 10 вечера?
- Дык у нее с собой 5 бутылок с собой было
- Во Семке везет: мало того, что девчонка симпатичная, так еще и с
пивом!
- Товарищи, не отвлекайтесь, мы не пиво тут обсуждаем, а поведение
комсомольца…
- Не, а чего, я себя хорошо вел! Даже когда этот первый дурачок с Светке
приставать начал, я его даже не бил. Просто открыл дверь трамвайную и из
вагона выкинул.
- На ходу?!
- Дык у меня руки, само собой, заняты: в одной этот хрен голландский
дергается, а другой я двери открывал. Чем я тебе тормозить буду?
- А остальные?
- Чего остальные?
- Так в письме про четверых речь.
- А, так мы ж со Светкой по кругу ехали, так этот дурачок приятеля
позвал. Только я вторую бутылочку открыл, этот уксус опять в дверь
трамвайную лезет, да еще и не один. Бутылку мне опрокинули, уроды, пиво
разлили. Ну я их взял обоих…
- Опять в дверь выкинул?
- Ага, только предварительно их друг об дружку шмякнул слегка, а потом,
само сбой, в дверь выкинул.
- А в этот раз чем дверь, открывал, руки-то обе заняты? Другим местом,
что ли?
- Каким местом? – удивился Сема – Как раз остановка была, я их на
лавочку поклал да и дальше поехали.
- Ну, так где четверо-то?
- Дык шмякнул я их, наверно, сильновато. Они как очухались, так сдуру за
подмогой побежали. Ну мы проехали еще круг, на той же самой остановке
опять эти обормоты лезут, но уже вчетвером. Ну я рассердился маненько:
че эти уроды трудовому человеку отдыхать мешают. Ну двоих, тех,
неугомонных, за шиворот взял, да двух других ими и шмякнул.
- Че ты все «шмякнул» да «шмякнул», ты давай про надругательство
рассказывай!
Народ в зале одобрительно загудел и навострил уши.
- А ничего я такого плохого и не делал. Эти паразиты мне надоели до
невозможности, так я их головой в урны и повтыкал, чтоб, значит, не
мешали.
Тока урн-то две, а этих уродов четыре. Ну я двух других ихними же
штанами к урнам же и зафиксировал.
А уж потом менты их в таком виде нашли, да меня на четвертом круге и
арестовали.
Собрание закончилось вынесением Семе благодатности за борьбу с
хулиганством и порицанием за унижение человеческого достоинства
хулиганов.
А через два месяца мы с друзьями гуляли на свадьбе Семы и Светы. И хоть
свадьба была почти безалкогольная (помните, небось, времена), но всем
было весело.
P.S. На свадьбе Сема всем желающим сворачивал в трубочку пятак. На
память. У меня он до сих пор хранится.
сегодняшнем дежурстве в ДНД на проходной мясокомбината не удалось
задержать ни одного расхитителя. Расхитителей и других антиобщественных
элементов Сема не любил всей своей широкой душой, с трудом помещавшейся
в могучем теле двухметрового роста и почти такой же ширины. При всем при
том Сема был исключительно добродушным и необидчивым человеком. Наверное
потому, что до сих пор не находилось такого смелого или глупого, кто
решился бы его обидеть.
Но на второй остановке в трамвай вошла симпатичная девушка. Настроение
улучшилось. Сема познакомился с ней и они прокатились несколько кругов
на трамвае по кольцу. Мимо проплывали буйные заросли сирени, цветущие
яблони, уютные скамеечки на каждой остановке в обрамлении монументальных
бетонных урн метровой высоты …
В 1986 году, незадолго до безвременной кончины комсомола, меня
угораздило попасть в секретари нашего отделения. А это ни много ни мало,
а под сотню молодых балбесов, в массе своей очень умных и неженатых,
отчего попадающих во всякие истории. Так что к письмам «по месту работы»
мы относились философски и, как обычно, спускали их на тормозах, в
смысле – в сортир.
Но это письмо повергло меня в полный ступор. Вот оно, хранящееся у меня
как дорогая реликвия:
« В комсомольскую организацию «****» от начальника К***ского районного
отделения милиции майора Кузякина И. Н.
16 мая 1988 года гражданин Прокопенко С.А., будучи в нетрезвом
состоянии, неоднократно оскорбил действием граждан Мукашова А.К. 1966
г.р., Пылева П.С. 1967 г.р., Павлова О.Н., 1965 г.р. и Никитина Г.С.
1967 г.р., после чего цинично над ними надругался.
Несмотря на то, что подвергшиеся оскорблению граждане отказались от
подачи заявления о привлечении к ответственности гражданина Прокопенко,
просим принять меры общественного воздействия к гражданину Прокопенко с
целью недопущения подобных действий в будущем».
Народ с увлечением спорил, какие такие «цинично надругательские»
действия предпринял Сема, если даже менты в письме постеснялись писать.
Полет эротической фантазии заинтригованных коллег не знал границ.
Семин простодушный рассказ на комсомольском собрании о происшествии был
неоднократно прерываем бурными аплодисментами и неформальными выкриками
из зала «правильно! », «молодец! » и, даже, «а хули там!».
Итак, та же история от Семы:
« …и тут входит девушка: симпатичная, блин! Я, конечно, познакомился.
Сидим, значит, в смысле, едем, пиво пьем..
- А пиво-то где брал в 10 вечера?
- Дык у нее с собой 5 бутылок с собой было
- Во Семке везет: мало того, что девчонка симпатичная, так еще и с
пивом!
- Товарищи, не отвлекайтесь, мы не пиво тут обсуждаем, а поведение
комсомольца…
- Не, а чего, я себя хорошо вел! Даже когда этот первый дурачок с Светке
приставать начал, я его даже не бил. Просто открыл дверь трамвайную и из
вагона выкинул.
- На ходу?!
- Дык у меня руки, само собой, заняты: в одной этот хрен голландский
дергается, а другой я двери открывал. Чем я тебе тормозить буду?
- А остальные?
- Чего остальные?
- Так в письме про четверых речь.
- А, так мы ж со Светкой по кругу ехали, так этот дурачок приятеля
позвал. Только я вторую бутылочку открыл, этот уксус опять в дверь
трамвайную лезет, да еще и не один. Бутылку мне опрокинули, уроды, пиво
разлили. Ну я их взял обоих…
- Опять в дверь выкинул?
- Ага, только предварительно их друг об дружку шмякнул слегка, а потом,
само сбой, в дверь выкинул.
- А в этот раз чем дверь, открывал, руки-то обе заняты? Другим местом,
что ли?
- Каким местом? – удивился Сема – Как раз остановка была, я их на
лавочку поклал да и дальше поехали.
- Ну, так где четверо-то?
- Дык шмякнул я их, наверно, сильновато. Они как очухались, так сдуру за
подмогой побежали. Ну мы проехали еще круг, на той же самой остановке
опять эти обормоты лезут, но уже вчетвером. Ну я рассердился маненько:
че эти уроды трудовому человеку отдыхать мешают. Ну двоих, тех,
неугомонных, за шиворот взял, да двух других ими и шмякнул.
- Че ты все «шмякнул» да «шмякнул», ты давай про надругательство
рассказывай!
Народ в зале одобрительно загудел и навострил уши.
- А ничего я такого плохого и не делал. Эти паразиты мне надоели до
невозможности, так я их головой в урны и повтыкал, чтоб, значит, не
мешали.
Тока урн-то две, а этих уродов четыре. Ну я двух других ихними же
штанами к урнам же и зафиксировал.
А уж потом менты их в таком виде нашли, да меня на четвертом круге и
арестовали.
Собрание закончилось вынесением Семе благодатности за борьбу с
хулиганством и порицанием за унижение человеческого достоинства
хулиганов.
А через два месяца мы с друзьями гуляли на свадьбе Семы и Светы. И хоть
свадьба была почти безалкогольная (помните, небось, времена), но всем
было весело.
P.S. На свадьбе Сема всем желающим сворачивал в трубочку пятак. На
память. У меня он до сих пор хранится.