Как Лёха-слесарь девушку спасал
В начале нулевых было, летом. Сидим в конце смены всей бригадой в биндюжке, заходит Лёха, дежурный слесарь, подсел к нам, смеется. Я - говорит - сейчас подвиг совершил, девушку спас. Мы ему - так рассказывай, не томи!
Рассказал.
Иду - говорит - сейчас через соседний цех, по самым хлебеням, где народ, считай и не ходит никогда. Смотрю - разлив каменноугольной смолы, метров пятнадцать в диаметре, уже пылью припорошен, если опыта нет, то можно и за асфальтированную площадку принять.
А почти в середине смоляной лужи стоит девочка лет семнадцати-восемнадцати, дохленькая такая, субтильная, в очках, и плачет. Словом влипла очкарочка, точь-в-точь как Шурик в "Операции Ы".
Ну что, надо выручать бедолагу, развернулся, пошел искать кирпичи и доски, чтобы до нее добраться. А она увидела, что я ухожу и если сначала тихонько плакала, то тут в голос заревела. Сквозь слезы кричит - дяденька, не бросайте меня, я тут скоро полчаса как стою. Я ей - успокойся, не реви, сейчас вернусь, вытащу тебя.
Принес подручный материал, кое как проложил до нее дорожку, попробовал сразу вместе с туфлями ее выдернуть - фигушки! Рисковать и дергать сильнее не стал, не дай бог оступлюсь и завалимся в эту смолу. Мало того, что одежду испортим, но можно еще и химические ожоги получить, уж больно штука эта агрессивная. Так что вынул ее из туфелек, перебросил через плечо и отнес на травку. Спрашиваю - да как же тебя занесло-то сюда, горемычная? А я - говорит - к папе пришла, он у меня там-то и там-то работает, почти дошла уже и думала путь срезать, а тут такое. Ладно - говорю - стой пока здесь, пойду твою обувку выручать.
Добрался опять до середины лужи, стал туфельки выковыривать. Пока доставал в один смола попала. Принес ей, она одевать хотела, но я не дал, объяснил ей, что сначала их надо керосином отмыть. Взвалил ее снова на плечо и понес туда, где папа работает. Благо что идти недалеко было, да и вес у нее бараний. Донес, зашел в помещение, а тут и родитель нарисовался. Сдал ему невезучую дочерь с туфлями вместе, да и пошел восвояси.
Так что, мужики - говорит - я сегодня - герой!
Рассказал.
Иду - говорит - сейчас через соседний цех, по самым хлебеням, где народ, считай и не ходит никогда. Смотрю - разлив каменноугольной смолы, метров пятнадцать в диаметре, уже пылью припорошен, если опыта нет, то можно и за асфальтированную площадку принять.
А почти в середине смоляной лужи стоит девочка лет семнадцати-восемнадцати, дохленькая такая, субтильная, в очках, и плачет. Словом влипла очкарочка, точь-в-точь как Шурик в "Операции Ы".
Ну что, надо выручать бедолагу, развернулся, пошел искать кирпичи и доски, чтобы до нее добраться. А она увидела, что я ухожу и если сначала тихонько плакала, то тут в голос заревела. Сквозь слезы кричит - дяденька, не бросайте меня, я тут скоро полчаса как стою. Я ей - успокойся, не реви, сейчас вернусь, вытащу тебя.
Принес подручный материал, кое как проложил до нее дорожку, попробовал сразу вместе с туфлями ее выдернуть - фигушки! Рисковать и дергать сильнее не стал, не дай бог оступлюсь и завалимся в эту смолу. Мало того, что одежду испортим, но можно еще и химические ожоги получить, уж больно штука эта агрессивная. Так что вынул ее из туфелек, перебросил через плечо и отнес на травку. Спрашиваю - да как же тебя занесло-то сюда, горемычная? А я - говорит - к папе пришла, он у меня там-то и там-то работает, почти дошла уже и думала путь срезать, а тут такое. Ладно - говорю - стой пока здесь, пойду твою обувку выручать.
Добрался опять до середины лужи, стал туфельки выковыривать. Пока доставал в один смола попала. Принес ей, она одевать хотела, но я не дал, объяснил ей, что сначала их надо керосином отмыть. Взвалил ее снова на плечо и понес туда, где папа работает. Благо что идти недалеко было, да и вес у нее бараний. Донес, зашел в помещение, а тут и родитель нарисовался. Сдал ему невезучую дочерь с туфлями вместе, да и пошел восвояси.
Так что, мужики - говорит - я сегодня - герой!