ПОЛУНОЧНАЯ ЭЛЕКТРИЧКА. Ноктюрн
Есть в этих последних электричках, с их непривычным безлюдьем и темнотой за окнами, что-то от новогодней ночи – едешь и всякий раз ждешь каких-то чудес. И они иногда случаются.
В тот раз я ехал в деревню. Была пятница, но стояла глубокая осень, дачный сезон накрылся, и потому в вагоне никого не оказалось.
Кроме одной девушки. Или молодой женщины, судя по кольцу на правой руке, которое я разглядел, когда попутчица нежданно подсела ко мне.
- Ничего, если я к вам перемещусь? А то одной как-то боязно.
Я, конечно, кивнул, но и удивился. Она была молода, хороша собой, модно и дорого одета. Такие молодухи в электричках, да еще и в одиночестве, не ездят. Впрочем, было в ней что-то простонародное, что-то от «лимитчицы» - как когда-то называли в Москве приезжих из провинции.
Она тут же стала пересказывать мне свою жизнь, и стало понятно, что ничего и никого Люба (так представилась) не боялась, но ей захотелось с кем-то поговорить. Точнее, выговориться.
Впрочем, меня ее история не шибко заинтересовала. Я достал из сумки бутылку пива и, сугубо приличия ради, предложил попутчице глотнуть. Девица отрицательно мотнула головой и, в свою очередь, вытащила из сумочки фляжку темноватого напитка емкостью 0,35 л. «Cognac Bisquit Classique» прочитал я на этикетке. И Люба, вдохновившись ударной дозой этого недешевого французского коньяка, продолжила свое нехитрое повествование. Лет десять назад она совсем молодой девчонкой приехала откуда-то с периферии в столицу и с ходу подцепила тридцатилетнего парня по имени Сергей. Тот уже тогда был при деньгах, а за последние годы вообще стал миллионером, владельцем и президентом некоего «девелоперского» (я помог Любе выговорить это слово) холдинга. И все бы ничего, но он достал жену своими разнообразными причудами. Одна из которых – строго в последнюю пятницу месяца Люба должна ехать в загородный дом не на своем мерсе, а электричкой. Чтобы, дескать, она не забывала о своих плебейских корнях. И вот сейчас Люба эту повинность и несла.
- А ваш муж чем в данное конкретное время занимается? – осведомился я без избыточного интереса, просто чтобы поддержать разговор. – Пока вы в электричке штрафные круги мотаете?
- Ха! Эту свою придурь муженек называет хобби, - горько усмехнулась Люба. – Сергей берет…
Но договорить она не успела, поскольку в вагон шумно ввалились два не юных уже мужичка в форме десантников – камуфляж и тельняшки. Они были вооружены: один держал в руках там-там, другой – мандолину. Обычно такие деятели ходят по электричкам с гитарами и поют дурными голосами песни про Афган, к которому не имели никакого отношения.
Тот, что с мандолиной, окинул орлиным взором вагон и помрачнел, узрев вокруг зияющие пустоты. И тогда он вместе с барабанщикам направился к нам. Встав напротив нашего купе, «десантник» неожиданно сильным, красивым и чистым тенором затянул «Вернись в Сорренто».
Я бросил короткий взгляд на Любу. Она сидела, отвернув очи к ночному окну и брезгливо поджав полные губы. Певцы ее явно раздражали.
Те же, видимо уяснив, что внимания дамы им не добиться, исполняли древний итальянский хит, развернувшись в мою сторону. Барабанщик лихо управлялся с там-тамом, а тот, что с мандолиной, виртуозно обращался со своим инструментом и не менее виртуозно модулировал голосовыми связками. И, когда он взял самое верхнее си-бемоль минор – «Вернись в Сорренто, любовь моя-а а!», то прошиб меня до слез. Я потянулся за бумажником и отгрузил в сумочку на его поясе пятьдесят рубчиков, а когда обнаружил, что моя купюра болтается там в одиночестве, добавил такую же.
Певец в знак благодарности церемонно склонил предо мной голову и растроганно произнес:
- Вы очень щедры, мне давно никто не платил таких денег.
И они двинулись к выходу.
Я, потрясенный прекрасным вокалом, пару минут молчал. Молчала и девица, проводившая гастролеров суровым взглядом.
- Так какое же хобби у вашего мужа? – спросил я, пытаясь вывести попутчицу из внезапного оцепенения.
Она посмотрела на меня несколько удивленно:
- Так вы ничего не поняли? Ах, ну да, я же вам не успела рассказать… Так вот, где-то в девяностых Сергей начал зарабатывать деньги, распевая песни по электричкам. И теперь раз в месяц вспоминает былое. Вот и барабанщика с собой прихватил из какой-то модной группы. – Люба встала. – Скоро Яхрома, здесь наш загородный дом, тут сойдет и Сережа.
И эта молодая женщина мгновенно исчезла. Как будто ее никогда и не было…
Но нет, была – на скамейке осталась недопитая бутылка французского коньяка «Бисквит».
В тот раз я ехал в деревню. Была пятница, но стояла глубокая осень, дачный сезон накрылся, и потому в вагоне никого не оказалось.
Кроме одной девушки. Или молодой женщины, судя по кольцу на правой руке, которое я разглядел, когда попутчица нежданно подсела ко мне.
- Ничего, если я к вам перемещусь? А то одной как-то боязно.
Я, конечно, кивнул, но и удивился. Она была молода, хороша собой, модно и дорого одета. Такие молодухи в электричках, да еще и в одиночестве, не ездят. Впрочем, было в ней что-то простонародное, что-то от «лимитчицы» - как когда-то называли в Москве приезжих из провинции.
Она тут же стала пересказывать мне свою жизнь, и стало понятно, что ничего и никого Люба (так представилась) не боялась, но ей захотелось с кем-то поговорить. Точнее, выговориться.
Впрочем, меня ее история не шибко заинтересовала. Я достал из сумки бутылку пива и, сугубо приличия ради, предложил попутчице глотнуть. Девица отрицательно мотнула головой и, в свою очередь, вытащила из сумочки фляжку темноватого напитка емкостью 0,35 л. «Cognac Bisquit Classique» прочитал я на этикетке. И Люба, вдохновившись ударной дозой этого недешевого французского коньяка, продолжила свое нехитрое повествование. Лет десять назад она совсем молодой девчонкой приехала откуда-то с периферии в столицу и с ходу подцепила тридцатилетнего парня по имени Сергей. Тот уже тогда был при деньгах, а за последние годы вообще стал миллионером, владельцем и президентом некоего «девелоперского» (я помог Любе выговорить это слово) холдинга. И все бы ничего, но он достал жену своими разнообразными причудами. Одна из которых – строго в последнюю пятницу месяца Люба должна ехать в загородный дом не на своем мерсе, а электричкой. Чтобы, дескать, она не забывала о своих плебейских корнях. И вот сейчас Люба эту повинность и несла.
- А ваш муж чем в данное конкретное время занимается? – осведомился я без избыточного интереса, просто чтобы поддержать разговор. – Пока вы в электричке штрафные круги мотаете?
- Ха! Эту свою придурь муженек называет хобби, - горько усмехнулась Люба. – Сергей берет…
Но договорить она не успела, поскольку в вагон шумно ввалились два не юных уже мужичка в форме десантников – камуфляж и тельняшки. Они были вооружены: один держал в руках там-там, другой – мандолину. Обычно такие деятели ходят по электричкам с гитарами и поют дурными голосами песни про Афган, к которому не имели никакого отношения.
Тот, что с мандолиной, окинул орлиным взором вагон и помрачнел, узрев вокруг зияющие пустоты. И тогда он вместе с барабанщикам направился к нам. Встав напротив нашего купе, «десантник» неожиданно сильным, красивым и чистым тенором затянул «Вернись в Сорренто».
Я бросил короткий взгляд на Любу. Она сидела, отвернув очи к ночному окну и брезгливо поджав полные губы. Певцы ее явно раздражали.
Те же, видимо уяснив, что внимания дамы им не добиться, исполняли древний итальянский хит, развернувшись в мою сторону. Барабанщик лихо управлялся с там-тамом, а тот, что с мандолиной, виртуозно обращался со своим инструментом и не менее виртуозно модулировал голосовыми связками. И, когда он взял самое верхнее си-бемоль минор – «Вернись в Сорренто, любовь моя-а а!», то прошиб меня до слез. Я потянулся за бумажником и отгрузил в сумочку на его поясе пятьдесят рубчиков, а когда обнаружил, что моя купюра болтается там в одиночестве, добавил такую же.
Певец в знак благодарности церемонно склонил предо мной голову и растроганно произнес:
- Вы очень щедры, мне давно никто не платил таких денег.
И они двинулись к выходу.
Я, потрясенный прекрасным вокалом, пару минут молчал. Молчала и девица, проводившая гастролеров суровым взглядом.
- Так какое же хобби у вашего мужа? – спросил я, пытаясь вывести попутчицу из внезапного оцепенения.
Она посмотрела на меня несколько удивленно:
- Так вы ничего не поняли? Ах, ну да, я же вам не успела рассказать… Так вот, где-то в девяностых Сергей начал зарабатывать деньги, распевая песни по электричкам. И теперь раз в месяц вспоминает былое. Вот и барабанщика с собой прихватил из какой-то модной группы. – Люба встала. – Скоро Яхрома, здесь наш загородный дом, тут сойдет и Сережа.
И эта молодая женщина мгновенно исчезла. Как будто ее никогда и не было…
Но нет, была – на скамейке осталась недопитая бутылка французского коньяка «Бисквит».