Citius, altius, fortius
Командира 181 отдельного батальона связи подполковника Карнаухова
весной и осенью одолевали приступы командно-штабного идиотизма. В армии
это болезнь довольно распространенная, поражает она, в основном,
старших офицеров. Лечится изоляцией больного от личного состава и
переводом на легкую, приятную работу, вроде заполнения карточек учета
неисправностей авиатехники за прошедшие 5 лет. Правда, при виде
подчиненных, у пациента может наступить обострение, так сказать,
рецидив тяги к руководству войсками. При этом речь у больного
несвязная, мысли путаные, а взгляд из-под козырька фуражки способен
сбить с ног прапорщика средней упитанности. Нелегко быть командиром.
Наш комбат возник в результате длительной и сложной селекционной работы
по выведению идеального командира Вооруженных Сил, так как тупость
барана сочетал с упрямством осла, хитростью обезьяны и злопамятностью
слона-подранка.
В периоды обострений, когда шкодливый дух командира требовал от
подчиненных свершения подвигов во славу Уставов, солнце над гарнизоном
меркло и заволакивалось свинцовыми административными тучами. К счастью
для подчиненных, «Ноль восьмой» (0,8 г/куб. см. - плотность дуба) быстро
уставал и погружался в анабиоз на очередной период обучения, вверяя
управление войсками своим замам.
Как известно, от физкультуры нет никакой пользы, кроме вреда. На
плановом занятии по физо комбату в футбольном азарте заехали в
физиономию грязным мячом. Мяч отскочил от подполковника с красивым
звоном, но на руководящем челе остались следы шнуровки, и комбат
сообразил, что занятия проходят как-то не так.
На следующий день, в пятницу, на подведении итогов недели, наше
зоологическое чудо залезло на трибуну, поворочалось там, устраиваясь
поудобнее, откупорило бутылочку «Боржоми» и сказало речь. Оказалось, что
раньше в нашем батальоне физподготовка проводилась неправильно, а
теперь, наоборот, будет проводится правильно, что поднимет боеготовность
вверенной ему части практически на уровень стратосферы. Откладывать
такой важный элемент боевой подготовки никак нельзя, это, товарищи,
будет не по-партийному. Поэтому, всем бежать кросс! Три километра. Прямо
сейчас. От дома офицеров. В повседневной форме. Впрочем, можно без
фуражек.
И мы побежали. За нашими спинами блестящий серебрянкой Ленин с мольбой
протягивал к нам руку, справа уже который год пытался взлететь с
пьедестала списанный МиГ-21, который какой-то неведомый летчик при
посадке со всей дури приложил об бетонку, а мы бежали. По главной аллее
гарнизона, с топотом и сопением, распространяя запах одеколона «Саша»,
лука и вчерашних напитков. Офицерские жены, выгуливающие свои наряды,
собак или детей, не обращали на это дикое зрелище совершенно никакого
внимания. Привыкли.
Первыми бежали солдаты, а за ними - слабогрудые офицеры и прапорщики.
Возглавлял гонку начальник узла наведения. Длинный и тощий майор
Садовский был, как всегда, «после вчерашнего», поэтому кросс давался ему
с особым трудом. Его мотало на бегу с такой силой, что казалось, он
«качает маятник». Я с тревогой поглядывал на лицо шефа, которое
постепенно заливало нехорошей зеленью. Остальные кроссмены, астматически
дыша, растянулись в линию. Последним бежал мастер спорта по самбо и
дзюдо двухгодичник Юра, который выполнял функцию заградотряда.
120-килограммовый «чайник» двигался без видимых усилий, мощно работая
поршнями и отфыркиваясь, как паровоз «ФД».
Наконец, гонка завернула за угол и постылый комбат с секундомером в руке
пропал из виду.
- Бля, я так за бутылкой не бегаю! - прохрипел ротный, сгибаясь пополам
и упираясь руками в трясущиеся колени.
- Не добежим ведь, сдохнем, товарищ майор! - проскулил, как шакал
Табаки, прапор с узла АСУ. Остальные молчали, судорожно насыщая кровь
кислородом.
Внезапно из-за поворота, бренча запчастями, вывернулась знакомая
«мыльница», ротный УАЗ-452.
- Наша! - завопил кто-то, - стой!!!
Заплетающимися ногами народ ломанулся к машине, привычно занимая
насиженные места. Шеф на удивление бодро запрыгнул в кабину.
- Куда едем, товарищ майор? - спокойно поинтересовался водитель. Он
служил в авиации уже второй год и видел еще не такое.
- Вы-а-а-и! - приказал ротный, и мы поехали.
В переполненной машине тишину нарушало хриплое, как у больных овец,
дыхание, в маленьком салоне повеяло павильоном «Животноводство».
Проехали второй поворот, миновали штаб дивизии, потянулись склады.
- Здесь, пожалуй, надо выйти, - сказал я, - а то, неровен час, олимпиец
хренов застукает. Шеф кивнул, машина остановилась, марафонцы полезли в
кусты, чтобы не отсвечивать на проезжей части.
- Так, - задумчиво произнес ротный, закуривая. Кто помнит мировой рекорд
по бегу на 3 километра? Не перекрыть бы…
Никто не помнил.
- Ладно, еще пару затяжек - и побежим, - решил Садовский, - и это…
мужики, побольше пены!
Лже-спортсмены, изображая физкультурное изнурение, вывернулись из-за
поворота и тяжело потопали к финишу.
- А где же ваши солдаты? - ядовито поинтересовался комбат, поглядывая на
секундомер.
Ох, беда, мысленно схватился я за голову, - солдат опередили - да кто
нам поверит?! А, кстати, куда они вообще делись?
Внезапно в глубине гарнизона, примерно там, откуда мы прибежали,
раскатилась автоматная очередь. За ней другая.
- А вон, товарищ подполковник, - невозмутимо ответил наш ротный,
наверное, это по ним и стреляют.
Карнаухов побледнел.
Теперь уже кросс возглавлял сам комбат. На удивление быстро семеня
ножками, он бесстрашно катился на звуки выстрелов. Не желая пропустить
редкое зрелище, мы открыли у себя второе дыхание и побежали за ним,
тактично отстав метров на 100 и втайне надеясь, что очереди - не
последние…
Вскоре ораву военно-воздушных марафонцев вынесло к складу артвооружений.
На полянке перед складом «в мертвых позах скачки» лежали наши бойцы,
живые, но насмерть перепуганные. Над ними возвышался нерусский часовой с
АКМ наперевес, а с другой стороны мчался УАЗик комдива. Он тоже услышал
выстрелы.
Стремительное расследование, проведенное по дымящимся следам, показало,
что наши бойцы тоже решили срезать трассу, но в спортивном азарте они
потеряли направление и ломились по кустам, очертя голову, чем до смерти
напугали часового, рядового Исмаилбекова. Тщательно проинструктированный
воин сорвал с плеча автомат и дал очередь на полмагазина поверх голов. К
счастью, ни в кого не попал. А, между прочим, со страху вполне мог.
Солдаты, естественно, тут же приняли упор лежа. Чтобы закрепить победу,
часовой дал вторую очередь.
Воздушный бой быстротечен, поэтому комдив, летчик-снайпер, гвардии
полковник Безруков, не стал церемониться.
Придерживая пухлыми ручками остатки развороченный задницы, командир 181
отдельного батальона связи подполковник Карнаухов бежал с поля брани.
Волшебным образом приступ его болезни кончился.
весной и осенью одолевали приступы командно-штабного идиотизма. В армии
это болезнь довольно распространенная, поражает она, в основном,
старших офицеров. Лечится изоляцией больного от личного состава и
переводом на легкую, приятную работу, вроде заполнения карточек учета
неисправностей авиатехники за прошедшие 5 лет. Правда, при виде
подчиненных, у пациента может наступить обострение, так сказать,
рецидив тяги к руководству войсками. При этом речь у больного
несвязная, мысли путаные, а взгляд из-под козырька фуражки способен
сбить с ног прапорщика средней упитанности. Нелегко быть командиром.
Наш комбат возник в результате длительной и сложной селекционной работы
по выведению идеального командира Вооруженных Сил, так как тупость
барана сочетал с упрямством осла, хитростью обезьяны и злопамятностью
слона-подранка.
В периоды обострений, когда шкодливый дух командира требовал от
подчиненных свершения подвигов во славу Уставов, солнце над гарнизоном
меркло и заволакивалось свинцовыми административными тучами. К счастью
для подчиненных, «Ноль восьмой» (0,8 г/куб. см. - плотность дуба) быстро
уставал и погружался в анабиоз на очередной период обучения, вверяя
управление войсками своим замам.
Как известно, от физкультуры нет никакой пользы, кроме вреда. На
плановом занятии по физо комбату в футбольном азарте заехали в
физиономию грязным мячом. Мяч отскочил от подполковника с красивым
звоном, но на руководящем челе остались следы шнуровки, и комбат
сообразил, что занятия проходят как-то не так.
На следующий день, в пятницу, на подведении итогов недели, наше
зоологическое чудо залезло на трибуну, поворочалось там, устраиваясь
поудобнее, откупорило бутылочку «Боржоми» и сказало речь. Оказалось, что
раньше в нашем батальоне физподготовка проводилась неправильно, а
теперь, наоборот, будет проводится правильно, что поднимет боеготовность
вверенной ему части практически на уровень стратосферы. Откладывать
такой важный элемент боевой подготовки никак нельзя, это, товарищи,
будет не по-партийному. Поэтому, всем бежать кросс! Три километра. Прямо
сейчас. От дома офицеров. В повседневной форме. Впрочем, можно без
фуражек.
И мы побежали. За нашими спинами блестящий серебрянкой Ленин с мольбой
протягивал к нам руку, справа уже который год пытался взлететь с
пьедестала списанный МиГ-21, который какой-то неведомый летчик при
посадке со всей дури приложил об бетонку, а мы бежали. По главной аллее
гарнизона, с топотом и сопением, распространяя запах одеколона «Саша»,
лука и вчерашних напитков. Офицерские жены, выгуливающие свои наряды,
собак или детей, не обращали на это дикое зрелище совершенно никакого
внимания. Привыкли.
Первыми бежали солдаты, а за ними - слабогрудые офицеры и прапорщики.
Возглавлял гонку начальник узла наведения. Длинный и тощий майор
Садовский был, как всегда, «после вчерашнего», поэтому кросс давался ему
с особым трудом. Его мотало на бегу с такой силой, что казалось, он
«качает маятник». Я с тревогой поглядывал на лицо шефа, которое
постепенно заливало нехорошей зеленью. Остальные кроссмены, астматически
дыша, растянулись в линию. Последним бежал мастер спорта по самбо и
дзюдо двухгодичник Юра, который выполнял функцию заградотряда.
120-килограммовый «чайник» двигался без видимых усилий, мощно работая
поршнями и отфыркиваясь, как паровоз «ФД».
Наконец, гонка завернула за угол и постылый комбат с секундомером в руке
пропал из виду.
- Бля, я так за бутылкой не бегаю! - прохрипел ротный, сгибаясь пополам
и упираясь руками в трясущиеся колени.
- Не добежим ведь, сдохнем, товарищ майор! - проскулил, как шакал
Табаки, прапор с узла АСУ. Остальные молчали, судорожно насыщая кровь
кислородом.
Внезапно из-за поворота, бренча запчастями, вывернулась знакомая
«мыльница», ротный УАЗ-452.
- Наша! - завопил кто-то, - стой!!!
Заплетающимися ногами народ ломанулся к машине, привычно занимая
насиженные места. Шеф на удивление бодро запрыгнул в кабину.
- Куда едем, товарищ майор? - спокойно поинтересовался водитель. Он
служил в авиации уже второй год и видел еще не такое.
- Вы-а-а-и! - приказал ротный, и мы поехали.
В переполненной машине тишину нарушало хриплое, как у больных овец,
дыхание, в маленьком салоне повеяло павильоном «Животноводство».
Проехали второй поворот, миновали штаб дивизии, потянулись склады.
- Здесь, пожалуй, надо выйти, - сказал я, - а то, неровен час, олимпиец
хренов застукает. Шеф кивнул, машина остановилась, марафонцы полезли в
кусты, чтобы не отсвечивать на проезжей части.
- Так, - задумчиво произнес ротный, закуривая. Кто помнит мировой рекорд
по бегу на 3 километра? Не перекрыть бы…
Никто не помнил.
- Ладно, еще пару затяжек - и побежим, - решил Садовский, - и это…
мужики, побольше пены!
Лже-спортсмены, изображая физкультурное изнурение, вывернулись из-за
поворота и тяжело потопали к финишу.
- А где же ваши солдаты? - ядовито поинтересовался комбат, поглядывая на
секундомер.
Ох, беда, мысленно схватился я за голову, - солдат опередили - да кто
нам поверит?! А, кстати, куда они вообще делись?
Внезапно в глубине гарнизона, примерно там, откуда мы прибежали,
раскатилась автоматная очередь. За ней другая.
- А вон, товарищ подполковник, - невозмутимо ответил наш ротный,
наверное, это по ним и стреляют.
Карнаухов побледнел.
Теперь уже кросс возглавлял сам комбат. На удивление быстро семеня
ножками, он бесстрашно катился на звуки выстрелов. Не желая пропустить
редкое зрелище, мы открыли у себя второе дыхание и побежали за ним,
тактично отстав метров на 100 и втайне надеясь, что очереди - не
последние…
Вскоре ораву военно-воздушных марафонцев вынесло к складу артвооружений.
На полянке перед складом «в мертвых позах скачки» лежали наши бойцы,
живые, но насмерть перепуганные. Над ними возвышался нерусский часовой с
АКМ наперевес, а с другой стороны мчался УАЗик комдива. Он тоже услышал
выстрелы.
Стремительное расследование, проведенное по дымящимся следам, показало,
что наши бойцы тоже решили срезать трассу, но в спортивном азарте они
потеряли направление и ломились по кустам, очертя голову, чем до смерти
напугали часового, рядового Исмаилбекова. Тщательно проинструктированный
воин сорвал с плеча автомат и дал очередь на полмагазина поверх голов. К
счастью, ни в кого не попал. А, между прочим, со страху вполне мог.
Солдаты, естественно, тут же приняли упор лежа. Чтобы закрепить победу,
часовой дал вторую очередь.
Воздушный бой быстротечен, поэтому комдив, летчик-снайпер, гвардии
полковник Безруков, не стал церемониться.
Придерживая пухлыми ручками остатки развороченный задницы, командир 181
отдельного батальона связи подполковник Карнаухов бежал с поля брани.
Волшебным образом приступ его болезни кончился.