Нашли следы трагедии 1941-го. Круговорот войны, 6 фото и текст 206560 Скоро, совсем скоро всё это повторится. Будет весна, будет нетерпение,

Нашли следы трагедии 1941-го. Круговорот войны, 6 фото и текст

9

Скоро, совсем скоро всё это повторится. Будет весна, будет нетерпение, с которым мы каждое утро станем смотреть в окно - как там зима - ушла? В конце концов не стерпим, рванем в лес, по которому так отчаянно скучали все эти долгие месяцы. И вот - долгожданный запах просыпающихся елей, тихо потрескивающие от робкого тепла камни.
Снег еще не везде сошел, и лед местами - такое ощущение, что толщиной с земную мантию. Но лес зовет, лес напоминает о недоделанных в прошлом году делах, о едва приоткрывшихся осенью, но затем заметенных наглухо снегом тайнах минувшей войны. Где-то там, под белым полотном, так и лежит оставленная нами в прошлом сезоне ржавая саперная лопатка, с которой все началось.

Это место - глухое, удаленное от суетливой цивилизации - привлекло наше внимание довольно давно. Когда мы прочитали в архиве, что в 1941-м на краю поля близ маленького хутора попал в окружение и был уничтожен отряд красноармейцев, отступавших от Вуоксы под ударами финнов. Несколько раз мы добирались туда - с трудом, на перекладных, но лес хранил молчание.

Ни гильзы, ни осколка, ничего - как будто здесь вообще никогда не было людей. Но однажды осенью сдался: отдал саперную лопатку и несколько капсюлей от сигнальных патронов. А потом из зарослей крапивы рядом с развалинами хутора мы вытащили то, что осталось от винтовки АВС-36.
А потом закружило и заметелило. И уже на излёте сезона, когда мир вокруг почти погрузился в долгий зимний сон, коллеги, работавшие в том же месте, вдруг позвонили: есть, приезжайте!

И вот - поле, заметенное первым снегом. Древние камни ещё сопротивляются нагрянувшим холодам, отдают накопленное за лето тепло, и вокруг них образуются проталины. В одной из них прибор у ребят и выдал протяжный сигнал: каска.
"Халхинголка", пряжка от ремня да несколько пуговиц - все, что оставили солдату те, кто хоронил его в неглубокой ямке под камнем. Судя по карте, в 1941-м это был самый центр котла, в который угодили красноармейцы. И финны били по ним из минометов - кусты и поле вокруг до сих пор нашпигованы хвостовиками и осколками. Маленькие, рваные кусочки металла мы находим там, где был живот лежащего под камнем человека.
Если внимательно анализировать документы о потерях, то получится, что летом 1941-го из этого окружения на краю старого поля не вышли более двухсот человек. Они до сих пор числятся пропавшими без вести или оставленными на поле боя. Мы нашли только одного. Где же все остальные?

Перед тем, как уехать, делаем несколько кругов по окрестному кустарнику. И Карельский перешеек в очередной раз ехидно посмеивается над нами: подкидывает вещи, которые никак не могли быть оставлены здесь в 1941-м.
Крышка от немецкого котелка, ручная граната образца 1942-го года, труба от использованного "Панцерфауста" и ложка со старательно выгравированным якорем. Эти предметы могли оказаться здесь только в 1944-м, когда уже финны стремительно отступали под ударами Красной Армии, то и дело попадая в котлы и окружения. Часто на тех же самых местах, где шли тяжелые бои в первые месяцы Великой Отечественной войны.

За следующие 80 лет все перемешалось, все слилось в одну большую палитру событий, судеб, трагедий и подвигов. И поди теперь разбери, кем был тот моряк, нацарапавший якорь? И как она попала к пехотинцу, с боем занимавшему позицию среди мрачноватых, выщербленных пулями и осколками валунов?

Впереди новый сезон и новая надежда на то, что лес смилостивится над нами и над нашими бесконечными вопросами.

Поиск продолжается...

Автор - Сергей Загацкий, командир поискового отряда "Озёрный".