Стишки
То было в краеведческом музее,
Среди картин, фарфора и часов,
Увидел нитку жемчуга на шее,
И гибкий стан под платьем без трусов.
Оглядывая ленинским прищуром,
Доступную для взора красоту,
Приметил эти ноги с педикюром,
И на руке красивое тату.
Я помню запах молодого тела,
Волос пьянящий терпкий аромат,
И то, что ласки женской захотелось,
Как много-много лет тому назад.
Я ей шептал похабнейшие речи,
Хотя в быту обычно не такой,
Обняв нахально трепетные плечи,
Своею волосатою рукой.
И сам не знаю, что со мною стало,
В нахлынувшем любовном кураже,
Как говорят, лиха беда начало,
Мы с ней уединились в гараже.
Там ели кильку пряного посола,
Там пили водку, пиво и вино,
С настоем огуречного рассола,
Как в том доперестроечном кино.
Потом её учил мочиться стоя,
И пару раз погладил по ноге,
Читал стихи про то, как пахнет хвоя,
В весенней пробудившейся тайге...
На город серый плед накинул вечер,
Она ушла на шпильках-каблуках.
Вот за такие искренние встречи,
В России носят женщин на руках.
Среди картин, фарфора и часов,
Увидел нитку жемчуга на шее,
И гибкий стан под платьем без трусов.
Оглядывая ленинским прищуром,
Доступную для взора красоту,
Приметил эти ноги с педикюром,
И на руке красивое тату.
Я помню запах молодого тела,
Волос пьянящий терпкий аромат,
И то, что ласки женской захотелось,
Как много-много лет тому назад.
Я ей шептал похабнейшие речи,
Хотя в быту обычно не такой,
Обняв нахально трепетные плечи,
Своею волосатою рукой.
И сам не знаю, что со мною стало,
В нахлынувшем любовном кураже,
Как говорят, лиха беда начало,
Мы с ней уединились в гараже.
Там ели кильку пряного посола,
Там пили водку, пиво и вино,
С настоем огуречного рассола,
Как в том доперестроечном кино.
Потом её учил мочиться стоя,
И пару раз погладил по ноге,
Читал стихи про то, как пахнет хвоя,
В весенней пробудившейся тайге...
На город серый плед накинул вечер,
Она ушла на шпильках-каблуках.
Вот за такие искренние встречи,
В России носят женщин на руках.