Дочь Мария изучает на себе устройство любви. Застал её в восемь утра, в прихожей, в красных трусах, рыдающей сквозь макияж. Говорит: 
- Сейчас пойду, верну ему ключи от его квартиры. 
Обычно ключи дают чтобы кто-то поливал цветы. Но Маша и дома-то цветов не поливала. Интересно, на что рассчитывал этот мальчик? 
Маша сказала, это не трусы, а...

Звонок на сотовый. Из Дома. Дома - Никого. Срочно. Такси. Домой. Дым,
гарь. На плите - забытая каша. Дома - кот. Глаза квадратные. Сидит на
телефоне.

Однажды в Швеции произошёл такой случай (о нём было рассказано в реалити-шоу по телевидению).

Один человек рассказывал, из-за чего его мучает совесть: «Когда я был маленьким, мы с другом решили запустить хомяка на парашюте с балкона высотного дома. Мы смастерили корзину, парашют, посадили в корзину хомяка и отпустили. Но случилось непредвиденное. Порыв ветра подхватил наш парашют и унёс куда-то далеко. Я до сих пор не могу забыть об этом. Как я мог так поступить..?»

Вдруг в...

В середине 00-х работал я на скорой санитаром выездной бригады. Зима, эпидемия ОРВИ. Всем бригадам: и линейным, и БИТам, и акушерским – давали педиатрические вызовы. Задержки до 4-х часов. Оры и крики родителей. Не суть.
Приезжаем на вызов: Ребенок. Температура. Не сбивается.
По факту: очень серьезная девочка лет пяти с температурой 39, взволнованные родители.
Доктор пишет карту. Я набираю «тройку». Укол больной до жути. Детей мне априори жалко. Но что делать? Девочка молча (челюсти сжаты) ложится лицом в подушку, приспускает колготки. Попа с кулачок. Мама квохчет. Ставлю укол. Ребенок даже не пикнул. Натягивает девочка колготки, а лицо все еще в подушке. Сидим 15 минут. Ждем (медики поймут чего). Девочка лицом в подушку.
Даем рекомендации. Собираемся уходить. Мама говорит: «Доча, что докторам сказать надо? Они уходят». Тишина секунд пять. Сдавленный голос из подушки: «Суки!!!»
Едем дальше детей лечить.

Как-то пришлось мне попасть в больницу на обследование. В палате народ
подобрался спокойный, можно было и о политике поговорить и литературу
покритиковать - на все находились собеседники и слушатели. Днем многие
интеллигентно располагались с книжками и журналами, седовласые бабульки
умиротворенно вязали. Тихие голоса: «благодарю», «пожалуйста»,
«позвольте»...
- Здрахуйте! - вдруг раздалось от двери, и мы все подпрыгнули на своих
местах. По узкому проходу между...

Мы как то коттедж продавали, вполне себе жилой - сами жили. На заборе было объявление "Продам дом, 425 кв и телефон". Проезжал белый мерседес, остановился, сдал назад и позвонил нам. Хочу говорит посмотреть. Ну не вопрос. Зашел, заглянул на кухню осмотрелся и говорит, а где у вас туалет? Показали. Можно? -спрашивает. Можно. Зашел, посрал, вышел и уехал, сказав "я перезвоню".

Иду по техническому подземелью нашего института, а там старый техник с таким восторгом говорит молодому, что невольно начинаешь сомневаться, как это нужно понимать:

-- Я смотрю, а там! Два! Голых! Проводника! В одном изоляторе!

Реальная история конца 70-х, рассказанная моей мамой.
Была у нее коллега Марь Петровна, преподавала литературу, попутно писала в институтскую стенгазету ядовитые фельетоны.
И был коллега, отставной полковник, трусоватый типаж "какбычегоневышло".
Как-то приходит этот полкан в учительскую, аж трясется весь: -я видел вчера Петровну, она заходила в издательство! у нее связи в печати!
Марь Петровна, зашедшая на 5 минут позже, подтвердила версию, да еще добавила, что ее критическая статья вот-вот в тираж пойдет.
Полковник, распираемый дерзкой и непривычной инфой, пошел на занятия, рассказывать студентам, в какую сторону ползти от эпицентра ядерного взрыва.
А Петровна, неприлично хихикая и утирая слезы ведомостью успеваемости, раскололась: - да у меня там знакомая в буфете работает, она мне майонез оставила!

Из-за аномально тёплой зимы в России распустилось правительство.

Две симпатичные блондинки познакомятся с состоятельными джентльменами для отдыха на море. Арал не предлагать.