Июль, жара, Московский Метрополитен. Запах пота настолько густой, что оседает солью на стеклах. Пассажиры спрессованы так, что "ни родить ни залететь". Я в сарафанчике длиной "покуда мама разрешает". Стою спиной к сиденьям. Вдруг чувствую, что кто-то гладит меня по бедрам, точнее, по тому месту, которым они к корпусу привинчены. Причем прикосновение не рукой, а чем-то типа кисточки или пуховки для пудры. За спиной строгий старческий возглас: "Вася!"... "Ребенок, что ли, балуется?" - думаю. Снова прикосновение. "Вася!!!" А повернуться ну никакой возможности нет! Наконец, на "Библиотеке" выходят сразу пол-вагона. Оборачиваюсь. Сидит дедуля, лет 80 минимум, на коленях у него портфель а-ля товарищ Дынин, а в портфеле здоровенный мохнатый котище. Зверь от духоты и шума, ес-сно, нервничает и машет хвостом, периодически попадая мне под юбку. Теперь уже спереди. "Васенька!" - укоризненно восклицает дедуля. "Я с тобой полностью согласен! Но я же держу себя в руках!"

Когда я учился в младших классах и понимал какую-то тему, но меня не вызывали к доске, я начинал себя плохо вести. Учитель обращал на меня внимание и вызывал к доске. Я с лёгкостью решал задание и чертовски довольный садился за парту.

У друга в гостях. Сидим за компом. Друг интенсивно строчит правки в ТЗ уже минут пятнадцать. Подходит трёхлетняя дочь и с вопросом "Папа, а что это?" тыкает в кнопку питания. Теперь девочка абсолютно уверена, что это называется "бл...".