Фуражка
Служил со мной на заставе, некий Марик, флегматичный парень, не очень
заметный, вполне исполнительный и добросовестный, на хорошем счету.
Фотографии в то время были только черно-белые, и однажды прислали Марику
из дома цветную фотопленку, через гражданских ее можно было передать в
фотоателье в г. Сарканд, где за бешенные деньги ее можно проявить и
напечатать снимки. Всего нас было личного состава 18 человек срочников,
и по всему выходило по два кадра на рыло, которые должны были послужить
апофеозом Дембельского альбома, так как, на монохромном фото,
Пограничник выглядит абсолютно одинаково с бойцом советской армии, или
не дай бог внутренних войск (кстати, срок службы у нас значения не имел,
и про дедовщину я только читал в теории, и наслышан от военнослужащих
других родов войск). Зелень погон и фуражки дорогого стоят. В этот день
все носились с казенным аппаратом ФЭД, тщательно выбирая антураж, и
ракурс для фотосессии. Я к примеру не сильно оригинальничая снялся
верхом на своем жеребце, естественно в маскхалате и с биноклем, кто-то
на вышке приложив руку к бровям, водитель уазика Миха к примеру истратил
свои два кадра щелкнув разнопланово раком стоящего прапорщика Арбекова,
нагнувшегося над емкостью с ГСМ, вся поза которого выражала грядущую
ревизию зампотыла, относительно расходования бензина на конной заставе.
Превзошел нас всех на удивление всем Марик, на правах хозяина пленки, он
фотографировался последним, в надежде не на два, а более кадров. Взяв
висевшую на вешалке в канцелярии Настоящую Пограничную Фуражку
принадлежащую начальнику, он ушел с вожатым в питомник, дабы позировать
там.
О, что это была за Фуражка! Я не задумываясь отслужил бы несколько
месяцев сверх срока, если б предложили потом в такой дембельнуться. Мы
потом кусали в бессилии седла от того, что мысль сняться в Этой Фуражке
не пришла в голову. Марик фотографировался с собакой, Символом не менее
значительным, чем сочетание букв ПВ. Я потом видел результат, без ретуши
можно это фото помещать на обложку в ежемесячный журнал "Пограничник".
После чего Марик как-то испуганно и суетливо убежал в сушилку за щеткой.
"Да, я ее нечаянно в вольере уронил, и Айдар (овчарка) по ней прошелся"
- оправдывался Марик, подсушивая головной убор начальника над плитой на
кухне. Ну и мудак, только и оставалось мне подумать.
Дело к вечеру, объявляю построение на боевой расчет (аналог армейского
развода, проводящегося ежедневно в 20 часов). Майор наш пришел ровно в
восемь, автоматически одел фуражку, и вышел ставить задачу на очередные
Пограничные сутки.
- Равняйсь!
- Смир...
- Отставить.
- Агапов, блядь, сколько раз тебе говорено, чтобы собак на территорию не
выпускал из питомника, воняет дерьмом собачьим, как в виварии!
Я сжался, Агапыч (вожатый) задохнулся от несправедливого наезда, а Марик
отодвинулся, не передвигая ногами, во вторую шеренгу.
Делая движения ноздрями, словно пукнувший ежик, майор оглянулся во все
стороны, приподнял поочередно ноги осмотрев подошвы, не сходя с места,
слегка наклонил корпус влево принюхиваясь к прапорщику Арбекову, который
сам наморщил лицо слегка приподняв подбородок (типа да-да, я тоже
чувствую, но никакого отношения к этому сегодня не имею), потом поднял
глазные яблоки максимально вверх, слегка их закатив, и снял фуражку.
Провел рукой по волосам, понюхал руку, тряхнул фуражку, и о чудо! оттуда
выкатилась какашка. Я предполагаю, что она застряла на стыке, в районе
пружины, впрочем эксперимента не проводил, не знаю, как она там "крепилась".
Самым цензурным словом в последующие 40 минут было слово "выебу".
Я потом дежурил дней десять подряд, ключ от канцелярии хранился только
у офицеров, а все свободные от границы люди в тот вечер вспомнили все
тактические учения, влючая защиту от оружия массового поражения, вспышка
сверху, марш бросок, и прочие ранее неупотребляемые тренировки.
P.S. Марик отправил фотографии домой, не вклеивая в альбом. А фуражку
потом таскал сын начальника Серега, шестилетний оболтус.
заметный, вполне исполнительный и добросовестный, на хорошем счету.
Фотографии в то время были только черно-белые, и однажды прислали Марику
из дома цветную фотопленку, через гражданских ее можно было передать в
фотоателье в г. Сарканд, где за бешенные деньги ее можно проявить и
напечатать снимки. Всего нас было личного состава 18 человек срочников,
и по всему выходило по два кадра на рыло, которые должны были послужить
апофеозом Дембельского альбома, так как, на монохромном фото,
Пограничник выглядит абсолютно одинаково с бойцом советской армии, или
не дай бог внутренних войск (кстати, срок службы у нас значения не имел,
и про дедовщину я только читал в теории, и наслышан от военнослужащих
других родов войск). Зелень погон и фуражки дорогого стоят. В этот день
все носились с казенным аппаратом ФЭД, тщательно выбирая антураж, и
ракурс для фотосессии. Я к примеру не сильно оригинальничая снялся
верхом на своем жеребце, естественно в маскхалате и с биноклем, кто-то
на вышке приложив руку к бровям, водитель уазика Миха к примеру истратил
свои два кадра щелкнув разнопланово раком стоящего прапорщика Арбекова,
нагнувшегося над емкостью с ГСМ, вся поза которого выражала грядущую
ревизию зампотыла, относительно расходования бензина на конной заставе.
Превзошел нас всех на удивление всем Марик, на правах хозяина пленки, он
фотографировался последним, в надежде не на два, а более кадров. Взяв
висевшую на вешалке в канцелярии Настоящую Пограничную Фуражку
принадлежащую начальнику, он ушел с вожатым в питомник, дабы позировать
там.
О, что это была за Фуражка! Я не задумываясь отслужил бы несколько
месяцев сверх срока, если б предложили потом в такой дембельнуться. Мы
потом кусали в бессилии седла от того, что мысль сняться в Этой Фуражке
не пришла в голову. Марик фотографировался с собакой, Символом не менее
значительным, чем сочетание букв ПВ. Я потом видел результат, без ретуши
можно это фото помещать на обложку в ежемесячный журнал "Пограничник".
После чего Марик как-то испуганно и суетливо убежал в сушилку за щеткой.
"Да, я ее нечаянно в вольере уронил, и Айдар (овчарка) по ней прошелся"
- оправдывался Марик, подсушивая головной убор начальника над плитой на
кухне. Ну и мудак, только и оставалось мне подумать.
Дело к вечеру, объявляю построение на боевой расчет (аналог армейского
развода, проводящегося ежедневно в 20 часов). Майор наш пришел ровно в
восемь, автоматически одел фуражку, и вышел ставить задачу на очередные
Пограничные сутки.
- Равняйсь!
- Смир...
- Отставить.
- Агапов, блядь, сколько раз тебе говорено, чтобы собак на территорию не
выпускал из питомника, воняет дерьмом собачьим, как в виварии!
Я сжался, Агапыч (вожатый) задохнулся от несправедливого наезда, а Марик
отодвинулся, не передвигая ногами, во вторую шеренгу.
Делая движения ноздрями, словно пукнувший ежик, майор оглянулся во все
стороны, приподнял поочередно ноги осмотрев подошвы, не сходя с места,
слегка наклонил корпус влево принюхиваясь к прапорщику Арбекову, который
сам наморщил лицо слегка приподняв подбородок (типа да-да, я тоже
чувствую, но никакого отношения к этому сегодня не имею), потом поднял
глазные яблоки максимально вверх, слегка их закатив, и снял фуражку.
Провел рукой по волосам, понюхал руку, тряхнул фуражку, и о чудо! оттуда
выкатилась какашка. Я предполагаю, что она застряла на стыке, в районе
пружины, впрочем эксперимента не проводил, не знаю, как она там "крепилась".
Самым цензурным словом в последующие 40 минут было слово "выебу".
Я потом дежурил дней десять подряд, ключ от канцелярии хранился только
у офицеров, а все свободные от границы люди в тот вечер вспомнили все
тактические учения, влючая защиту от оружия массового поражения, вспышка
сверху, марш бросок, и прочие ранее неупотребляемые тренировки.
P.S. Марик отправил фотографии домой, не вклеивая в альбом. А фуражку
потом таскал сын начальника Серега, шестилетний оболтус.
