Байки
Большинство мужчин, дожив до 25 лет и не женившись, начинают испытывать некоторое давление со стороны своих мам:
- Когда ты, наконец, женишься? Что, я так и не дождусь внуков? А вот у сына Веры Павловны уже двое детей и прекрасная жена.
Мише уже исполнилось 33, и он был холост, как легендарно-придуманный выстрел Авроры по Зимнему дворцу. Его друзья и подруги давно уже отбросили попытки помочь Мишке обустроить браком свою личную жизнь, и даже его мама все реже и реже задавала ему сакраментальный вопрос: "Когда же...!?" Нельзя сказать, что Мишка испытывал какие-то затруднения в общении с противоположным полом, скорее наоборот - с его внешними данными, обаянием и умением поддержать любую беседу от обсуждения вкуса вчерашнего бутерброда с килькой в ближайшей рюмочной до Пикассо с Генделем и Стравинским, отбоя у него не было от баб, как говаривал его интеллигентный папа-профессор.
Как-то субботним утром, двадцать с лишним лет назад, когда Мишины родители собирались на дачу в Подмосковье, мама спросила:
- Миш, ты вроде бы на работу сегодня собирался заехать?
- Да, мам, собирался, - ответил Мишка, - проект срочный, надо немного поработать и в выходные.
- Миша, а ты месяца два назад говорил, что купил курицу в заказе? - продолжала мама.
- Угу, купил, - буркнул Мишка, начинающий понимать, что поездка на работу кончится не совсем, так как он планировал, - А что?
- Ты ее забери и приезжай вечером на дачу.
- Ладно, мам, обязательно.
На работе Мишка прикрепил к кульману чистый лист ватмана, подточил грифель цангового карандаша и вспомнил о курице. Отложив инструмент, Миша направился к холодильнику и храбро распахнул дверцу. Одинокая курица, в позе с трудом поддающейся объяснению, вмерзла в изрядное количества льда, образовавшегося в морозильной камере за два месяца ее зимовки.
Курица? Да курица. Тому, кто не видел советских кур, прозванных народом синей птицей после выхода на экраны одноименного фильма, объяснять бесполезно, а тому, кто видел и даже ел, мне стыдно напоминать, но я все равно попробую описать это чудо социалистического птицеводства: тощая шея, увенчанная головой с клювом открытом в предсмертном крике, длинные и тонкие когтистые лапы, торчащие из тощего туловища синеватого оттенка, крылья, распахнутые в борьбе за жизнь - песня, а не птица.
Вот такая песня и вмерзла в лед нашего лабораторного холодильника, предварительно раскорячив конечности по углам морозилки.
- Цып, цып, - позвал Мишка и потянул курицу на себя.
- Угу, ща, - скрипнул холодильник и не отдал.
- Надо было положить ее в пакет, - подумал Мишка и потянул сильнее, сдвигая холодильник - здоровья у него было хоть отбавляй.
- Ну-ну, отдай, сволочь, - Мишка уперся в холодильник ногой и потянул еще сильнее. В этот раз начали деформироваться крепления морозильной камеры.
- Пожалуй, сломаю нафиг, - подумал Мишка, - надо размораживать. Мишка отключил холодильник от сети и сел за кульман.
Часа через два он опять вспомни про курицу и подошел к холодильнику. Двухчасовая разморозка результатов не дала - на птичке только-только показались первые капли оттаявшей воды. Мишка ковырнул курицу скальпелем для заточки карандашей - от курицы отделился крошечный, замерзший кусочек. Мишка ковырнул настойчивей, отделив кусочек чуть больше. Задумавшись, он сунул этот кусок рот и тут же сплюнул, опомнившись. Кормить родителей и есть самому куриную строганину, в Мишкины планы не входило, и надо было, что-то делать. Пораскинув мозгами, Мишка нашел техническое решение проблемы: он поставил один стул на другой, сверху положил справочник "Лощинского-Толщинского", три тома Анурьева и установил тепловентилятор, направив струю теплого воздуха на металл морозильной камеры.
Прошло два часа. Набросав на бумаге контуры еще одного узла, Мишка опять подошел к холодильнику. В этот раз курица согласилась выйти наружу. На курице намерзло льда более ее веса, все еще не оттаявшие, куриные ноги торчали в разные стороны, к одной из ног примерзла шея. Курица напоминала вмерзшую в лед художественную гимнастку, севшую "на шпагат" и склонившую голову к одной из ног.
Пора было отправляться на дачу. Взглянув на часы, Миша понял, что его давно ждут родители и, наверное, волнуются. В старом профессорском дачном поселке, куда Мишке предстояло отправится, телефон был один - у Веры Павловны, академической вдовы и маминой приятельницы. Наши известные органы, в 1937 году, увезя мужа Веры Павловны в неизвестном направлении, зачем-то оставили ей телефон на даче. Вере Павловне тогда повезло: остальные телефоны из поселка увезли в том же году вместе с хозяевами.
Миша набрал номер
- Здравствуйте, Вера Павловна, - сказал он, - Вы не могли бы передать маме, что я скоро буду и привезу, что обещал.
Надо сказать, что история умалчивает: то ли Мишка настолько сроднился с курицей и употребил местоимение "мы", вместо "я", то ли старенький телефон исказил сказанное, то ли Вере Павловне просто послышалось. Наверное, все-таки послышалось, а послышавшись еще и осмыслилось. В общем, Вере Павловне послышалось, что Миша едет не один. Вспомнив сетования подруги на Мишину холостяцкую судьбу, и сопоставив их с услышанным "мы", она решила, что Миша везет к родителям свою невесту.
Надо сказать, что Вере Павловне можно только позавидовать - всем бы иметь такую способность к дедуктивным рассуждениям в семьдесят лет. Порадовавшись за подругу, Вера Павловна одела лучшее старенькое платье и отправилась с радостной вестью. Вообще-то, Мишкины родители жили в домике соседствующим с домиком Веры Павловны, но толи она немного заблудилась, то ли радостные вести имеют свойства распространяться быстрей событий, но весь поселок узнал о предстоящей Мишкиной женитьбе гораздо раньше Мишкиных родителей.
В это время Мишка уже продолжал борьбу с курицей в электричке. Зловредный зверь, завернутый Мишкой в лавсановую кальку, громко шуршал, пытался холодной лапой потрогать теплые женские ноги и попы, немилосердно тек, и цеплялся за все, что попадалось. Обмяк он только в конце пути.
Приодевшиеся родители встречали Мишу возле калитки. Из-за заборов на него смотрели любопытные соседские глаза. Особенно много глаз смотрело с участка Веры Павловны, устроившей у себя наблюдательно-командный пункт.
- А где? - спросила Мишу мама и осеклась, смотря за Мишину широкую спину.
- А вот! - Миша протянул маме авоську с курицей.
Я не знаю, что ожидала увидеть в авоське мама, но заглядывала она туда с какой-то надеждой в глазах. Заглянул туда и Мишин папа.
- Ну, мать, я же говорил, что Мишка таких сюрпризов не устраивает, а ты: "Вера Павловна, Вера Павловна", - тьфу, сплетница старая. Папа расслабил узел галстука, снял пиджак и пошел в дом переодеваться.
- Когда ты, наконец, женишься? Что, я так и не дождусь внуков? А вот у сына Веры Павловны уже двое детей и прекрасная жена.
Мише уже исполнилось 33, и он был холост, как легендарно-придуманный выстрел Авроры по Зимнему дворцу. Его друзья и подруги давно уже отбросили попытки помочь Мишке обустроить браком свою личную жизнь, и даже его мама все реже и реже задавала ему сакраментальный вопрос: "Когда же...!?" Нельзя сказать, что Мишка испытывал какие-то затруднения в общении с противоположным полом, скорее наоборот - с его внешними данными, обаянием и умением поддержать любую беседу от обсуждения вкуса вчерашнего бутерброда с килькой в ближайшей рюмочной до Пикассо с Генделем и Стравинским, отбоя у него не было от баб, как говаривал его интеллигентный папа-профессор.
Как-то субботним утром, двадцать с лишним лет назад, когда Мишины родители собирались на дачу в Подмосковье, мама спросила:
- Миш, ты вроде бы на работу сегодня собирался заехать?
- Да, мам, собирался, - ответил Мишка, - проект срочный, надо немного поработать и в выходные.
- Миша, а ты месяца два назад говорил, что купил курицу в заказе? - продолжала мама.
- Угу, купил, - буркнул Мишка, начинающий понимать, что поездка на работу кончится не совсем, так как он планировал, - А что?
- Ты ее забери и приезжай вечером на дачу.
- Ладно, мам, обязательно.
На работе Мишка прикрепил к кульману чистый лист ватмана, подточил грифель цангового карандаша и вспомнил о курице. Отложив инструмент, Миша направился к холодильнику и храбро распахнул дверцу. Одинокая курица, в позе с трудом поддающейся объяснению, вмерзла в изрядное количества льда, образовавшегося в морозильной камере за два месяца ее зимовки.
Курица? Да курица. Тому, кто не видел советских кур, прозванных народом синей птицей после выхода на экраны одноименного фильма, объяснять бесполезно, а тому, кто видел и даже ел, мне стыдно напоминать, но я все равно попробую описать это чудо социалистического птицеводства: тощая шея, увенчанная головой с клювом открытом в предсмертном крике, длинные и тонкие когтистые лапы, торчащие из тощего туловища синеватого оттенка, крылья, распахнутые в борьбе за жизнь - песня, а не птица.
Вот такая песня и вмерзла в лед нашего лабораторного холодильника, предварительно раскорячив конечности по углам морозилки.
- Цып, цып, - позвал Мишка и потянул курицу на себя.
- Угу, ща, - скрипнул холодильник и не отдал.
- Надо было положить ее в пакет, - подумал Мишка и потянул сильнее, сдвигая холодильник - здоровья у него было хоть отбавляй.
- Ну-ну, отдай, сволочь, - Мишка уперся в холодильник ногой и потянул еще сильнее. В этот раз начали деформироваться крепления морозильной камеры.
- Пожалуй, сломаю нафиг, - подумал Мишка, - надо размораживать. Мишка отключил холодильник от сети и сел за кульман.
Часа через два он опять вспомни про курицу и подошел к холодильнику. Двухчасовая разморозка результатов не дала - на птичке только-только показались первые капли оттаявшей воды. Мишка ковырнул курицу скальпелем для заточки карандашей - от курицы отделился крошечный, замерзший кусочек. Мишка ковырнул настойчивей, отделив кусочек чуть больше. Задумавшись, он сунул этот кусок рот и тут же сплюнул, опомнившись. Кормить родителей и есть самому куриную строганину, в Мишкины планы не входило, и надо было, что-то делать. Пораскинув мозгами, Мишка нашел техническое решение проблемы: он поставил один стул на другой, сверху положил справочник "Лощинского-Толщинского", три тома Анурьева и установил тепловентилятор, направив струю теплого воздуха на металл морозильной камеры.
Прошло два часа. Набросав на бумаге контуры еще одного узла, Мишка опять подошел к холодильнику. В этот раз курица согласилась выйти наружу. На курице намерзло льда более ее веса, все еще не оттаявшие, куриные ноги торчали в разные стороны, к одной из ног примерзла шея. Курица напоминала вмерзшую в лед художественную гимнастку, севшую "на шпагат" и склонившую голову к одной из ног.
Пора было отправляться на дачу. Взглянув на часы, Миша понял, что его давно ждут родители и, наверное, волнуются. В старом профессорском дачном поселке, куда Мишке предстояло отправится, телефон был один - у Веры Павловны, академической вдовы и маминой приятельницы. Наши известные органы, в 1937 году, увезя мужа Веры Павловны в неизвестном направлении, зачем-то оставили ей телефон на даче. Вере Павловне тогда повезло: остальные телефоны из поселка увезли в том же году вместе с хозяевами.
Миша набрал номер
- Здравствуйте, Вера Павловна, - сказал он, - Вы не могли бы передать маме, что я скоро буду и привезу, что обещал.
Надо сказать, что история умалчивает: то ли Мишка настолько сроднился с курицей и употребил местоимение "мы", вместо "я", то ли старенький телефон исказил сказанное, то ли Вере Павловне просто послышалось. Наверное, все-таки послышалось, а послышавшись еще и осмыслилось. В общем, Вере Павловне послышалось, что Миша едет не один. Вспомнив сетования подруги на Мишину холостяцкую судьбу, и сопоставив их с услышанным "мы", она решила, что Миша везет к родителям свою невесту.
Надо сказать, что Вере Павловне можно только позавидовать - всем бы иметь такую способность к дедуктивным рассуждениям в семьдесят лет. Порадовавшись за подругу, Вера Павловна одела лучшее старенькое платье и отправилась с радостной вестью. Вообще-то, Мишкины родители жили в домике соседствующим с домиком Веры Павловны, но толи она немного заблудилась, то ли радостные вести имеют свойства распространяться быстрей событий, но весь поселок узнал о предстоящей Мишкиной женитьбе гораздо раньше Мишкиных родителей.
В это время Мишка уже продолжал борьбу с курицей в электричке. Зловредный зверь, завернутый Мишкой в лавсановую кальку, громко шуршал, пытался холодной лапой потрогать теплые женские ноги и попы, немилосердно тек, и цеплялся за все, что попадалось. Обмяк он только в конце пути.
Приодевшиеся родители встречали Мишу возле калитки. Из-за заборов на него смотрели любопытные соседские глаза. Особенно много глаз смотрело с участка Веры Павловны, устроившей у себя наблюдательно-командный пункт.
- А где? - спросила Мишу мама и осеклась, смотря за Мишину широкую спину.
- А вот! - Миша протянул маме авоську с курицей.
Я не знаю, что ожидала увидеть в авоське мама, но заглядывала она туда с какой-то надеждой в глазах. Заглянул туда и Мишин папа.
- Ну, мать, я же говорил, что Мишка таких сюрпризов не устраивает, а ты: "Вера Павловна, Вера Павловна", - тьфу, сплетница старая. Папа расслабил узел галстука, снял пиджак и пошел в дом переодеваться.
