Зато впечатлений много
- Я как-то раз летела в командировку из Надыма через Белый Яр в Югорск. На древнем, как жопа трицератопса, як-40.
В компании бригады сварщиков, семейства сектантов с полусенбернаром, ансамбля казачьей песни, пяти мешков копченого муксуна, полтушей оленя в бумажке и примерно тремя ненцами. Ненцев было не три, а чуть поменьше - одного из них задрал волчок-серый бочок, и два других везли то, что осталось, в Белый Яр хоронить.
И вот всю дорогу этот шизариум с крыльями пытался развалится на части, сварщики ужасно пили вместе с казаками, а потом пели песни (не казачьи), сектанты молились такой-то матери, сенбернар блевал и надрывно выл (одновременно), муксун немилосердно вонял, полтуши оленя в бумажке ездили взад-вперед по салону, оставляя кровавые следы, а два живых ненца выясняли, кто ж таки трахнул Светку.
Я всю дорогу пила коньяк, пыталась пролистать инвентаризационные описи, плакала от жалости к себе и материлась. Мне не хотелось в Белый Яр. Мне хотелось в Стокгольм и там сдохнуть.
И только погрызаный волчком ненец вёл себя прилично и благородно - лежал большей частью в гробу и кипиш не поднимал.
Так вот, всю дорогу этот чёртов самолёт швыряло во все стороны в трех плоскостях разом, а во время посадки его так ебанякнуло об впп, что у меня в ушах что-то отвалилось, и я благополучно оглохла на месяц на оба уха, а один из казаков откусил себе кусок языка. А это, между прочим, был его рабочий орган - он же им песни пел.
- "Мне не хотелось в Белый Яр. Мне хотелось в Стокгольм и там сдохнуть."
Звучит как охуенное начало какого-нибудь модного современного романа.
- Не, ну если где и дохнуть, так в Стокгольме. Осенью, знаете. Сплошная эстетика декаданса, епт.
А Белый Яр - это такой ужасный хтонический пиздец, что просто словами не передать. Чтоб был понятен масштаб белоярского пиздеца - меня в той командировке чуть свинья не съела. Я шла из конторы в гостиницу, а тротуары-то там были деревянные. А меня жизнь к такому не готовила - к ходьбе по дощатому тротуару, наполовину утопшему в грязи.
И вот в какой-то особо ужасный момент доски у меня под ногами разъехались, и я свалилась в канаву. А там уже сидела свирепая и голодная свинья-людоед. Ну, то есть, раньше она, может, и не была людоедом, но, судя по её виду, в канаве она сидела уже не меньше месяца и питалась там исключительно мерзлой грязью и эманациями боли и страданий. А тут на неё свалилось аж полцентнера почти свежего мяса. Ну и свинья решила, что надо жрать, пока дают. А то фиг его знает, когда там ещё на голову еда свалится: местные-то по этим тротуарам ходили ловко и умело и в канаву не падали.
Ну и свинья эта как прыгнет на меня - прямо как леопард. А я понять не могу, что это вообще такое меня атакует. Я ж не ожидала, что в канаве свинья сидеть будет. И решила, что это, наверное, такая собака местная - очень страшная и безобразная и вся лысая. И хрипит ужасным голосом. Что, в общем, и не удивительно, учитывая общий белоярский пиздец. Облысеешь тут и захрипишь, когда вокруг такое.
Ну и она, свинья-то, за мной по канаве скачет, а я от неё. И в голове одна только мысль - эх, жаль, самолёт наш не разбился. А ведь у пилота почти получилось!
Ну, то есть, жертвой авиакатастрофы быть все ж как-то приличнее, чем оклнчить свои дни в прорве свинособаки-мутанта.
Спасли меня мужики, проезжавшие мимо на бульдозере. В свинью кинули доской от тротуара, и она убежала, а мне вниз опустили вторую доску, и я по ней вылезла. В общем, обошлось, что там говорить.
Но в Белый Яр я больше ни ногой. Нафиг.