Байки
Неее, Сашка не бабник, нет - женолюб просто. Ну и я, если кто спросит, просто мимо проходил. Так что, когда мы вечером спустились с третьего этажа полтавского интуристовского мотеля "Полтава" в интуристовский бар того же интуристовского мотеля, так мы не за девками, нет. Ни боже мой. Мы погулять вышли. Кстати, я уже говорил, что бар был интуристовским? Да? Ну, гляди-ка, и кода тока успел в трех словах столько рассказать?
А что мы в бар не за девками пошли, говорил? Говорил? Так это подчеркнуть никогда не вредно. Жена тоже ведь по интернету шастает.
Так вот пришли мы в бар, сидим. На девок не смотрим. Журналы разглядываем. Которые девки подмышкой держат, стоя в очереди. Четыре подмышки и два журнала. "Иностранная литература", между прочим. А какой еще журнал должна воспитанная девушка держать подмышкой в интуристовском баре интуристовского мотеля? Плейбой же тогда фиг достанешь. Но "Иностранная литература" тоже ничего - подходяще. Познакомились, короче. Из моих знакомых мужиков ни один бы такой повод для знакомства не упустил. Ни один.
Девчонки на редкость приличными оказались: в номер ни-ни, не пошли: только до дома проводить разрешили. А я, собственно, и не предлагал в номер. Это Сашка все напросился чаю попить. А ведь швейцар на выходе честно предупреждал: опоздаете, после часу придете, ни в жизнь в номер не пущу. Без полбанки.
Мы ему целую принесли. Но в два. Подошли к дверям, смотрим, замок висит и нет никого. Звонили в звонок, стучали ногой. Честный швейцар: сказал ни пущу и не пускает. Без полбанки. У нас-то - целая. Ополовинили, чтоб швейцарского слова не нарушать. Обошли вокруг мотеля. Ни души и ни звука. Только в одном номере на втором этаже свет горит. В тишине. И холодноблять очень. И снег пошел.
Сашка подумал и говорит:
- Давай по перилам на второй этаж слазим, в номер постучим и попросим швейцара позвать.
- Не, - говорю, Саша, - ты через полуметровый заборчик палисадника уже не перелезешь, а не то что на второй этаж "по перильцам". Я, кстати, тоже.
- Плохо, - говорит этот обормот, - ты меня знаешь. Нет таких высот, которые не взяли быбольшевики два пьяных идиота.
- Знаю я тебя хорошо, - соврал я, - стой тут, а я пойду попробую по телефону до мотеля дозвониться, я тут телефон-автомат видел возле входа.
Дурак. Знал ведь, что его привязать надо было. Каким-нибудь только не морским узлом. Потомушто морской этот мореман в легкую перекусит.
В общем, когда я не дозвонившись обратно пришел, Сашка уже в балконную дверь барабанил. Того самого номера в котором свет горел. Через штакетник перелез, палисадник с деревьями преодолел и на балкон "по перильцам" забрался. Недолго стучал. На его стук открылась балконная дверь и на балкон вылез здоровущий полуголый немец в джинсах. Немца я в нем сразу признал. Во-первых, рыжий. А во-вторых, он орал по-немецки, когда пытался Сашку с балкона скинуть.
- Жулик, - орал немец, - уходи пока полицию не позвал.
Глупый. Он же по-немецки орал, а Сашка только по-английски чуть-чуть из иностранных. Что не забыл продемонстрировать отступая к краю балкона.
- Слышь, бюргер, мотель клозет, бля, - кричал Сашка толкая немца к двери, - иди к швейцару делать опен.
Вот оно разобщение языков: договориться им не удалось. Сашка все-таки уступил немецким атакам и слез с балкона обратным ходом, а немец, еще раз обозвав Сашку жуликом и пообещав вызвать проклятую (за правильный перевод слова не поручусь) русскую полицию, ушел обратно в номер.
- Слушай, Николаич, - спросил я после некоторого замешательства, - а нафига ты этому фашисту сказал в каком номере мы с тобой живем?
- Так я думал, что он нас пройти пустит, если узнает, что мы в мотеле остановились.
- Хм. А некоторые, между прочим, на работе подписку давали что с иностранцами общаться не будут, - сумничал я, - а теперь немец нас администрации заложит.
- Ага, а некоторые еще зарекались ночью по девкам шастать. Правда в устной форме, - не остался Сашка в долгу, - чего делать-то будем?
- Пойдем еще раз в дверь позвоним.
Мы позвонили в дверь, постучали, я еще раз позвонил по телефону. С нулевым результатом. Мы оседлали "спина к спине" ближайшую скамейку и раздавили оставшиеся полбанки. За разговором и сигаретами рассвело.
- Пойдем, наверно открыли уже, - я спиной толкнул задремавшего друга.
-Твою мать Я удивлен - сказал Сашка, подойдя к двери.
-Ни хера себе Не меньше вашего, сэр, - ответил я.
В "стеклянном" проеме справа от двери не было стекла. Там была дырка. Большая дырка. Больше чем дверь.
Когда мы вошли в холл интуристовского мотеля "Полтава" откуда-то появился швейцар.
- Скажите, милейший, живут ли в мотеле немцы, - поинтересовался у него Сашка.
- А как же, живут и еще как, - обрадовал нас швейцар, - они, почитай, и не уезжают совсем и номера не сдают. Они на алмазном заводе работают.
Вечером того же дня мы взяли две литровых горилки с перцем, полтавской колбасы и пошли мириться с немцем. Отличный мужик оказался. И по-русски после литра совершенно замечательно разговаривал. Или это я с ним по-немецки, а сашка на английский переводил? Не помню чего-то. Глицину штоль выпить? Или все-таки не глицину? Вы как думаете?
А что мы в бар не за девками пошли, говорил? Говорил? Так это подчеркнуть никогда не вредно. Жена тоже ведь по интернету шастает.
Так вот пришли мы в бар, сидим. На девок не смотрим. Журналы разглядываем. Которые девки подмышкой держат, стоя в очереди. Четыре подмышки и два журнала. "Иностранная литература", между прочим. А какой еще журнал должна воспитанная девушка держать подмышкой в интуристовском баре интуристовского мотеля? Плейбой же тогда фиг достанешь. Но "Иностранная литература" тоже ничего - подходяще. Познакомились, короче. Из моих знакомых мужиков ни один бы такой повод для знакомства не упустил. Ни один.
Девчонки на редкость приличными оказались: в номер ни-ни, не пошли: только до дома проводить разрешили. А я, собственно, и не предлагал в номер. Это Сашка все напросился чаю попить. А ведь швейцар на выходе честно предупреждал: опоздаете, после часу придете, ни в жизнь в номер не пущу. Без полбанки.
Мы ему целую принесли. Но в два. Подошли к дверям, смотрим, замок висит и нет никого. Звонили в звонок, стучали ногой. Честный швейцар: сказал ни пущу и не пускает. Без полбанки. У нас-то - целая. Ополовинили, чтоб швейцарского слова не нарушать. Обошли вокруг мотеля. Ни души и ни звука. Только в одном номере на втором этаже свет горит. В тишине. И холодно
Сашка подумал и говорит:
- Давай по перилам на второй этаж слазим, в номер постучим и попросим швейцара позвать.
- Не, - говорю, Саша, - ты через полуметровый заборчик палисадника уже не перелезешь, а не то что на второй этаж "по перильцам". Я, кстати, тоже.
- Плохо, - говорит этот обормот, - ты меня знаешь. Нет таких высот, которые не взяли бы
- Знаю я тебя хорошо, - соврал я, - стой тут, а я пойду попробую по телефону до мотеля дозвониться, я тут телефон-автомат видел возле входа.
Дурак. Знал ведь, что его привязать надо было. Каким-нибудь только не морским узлом. Потомушто морской этот мореман в легкую перекусит.
В общем, когда я не дозвонившись обратно пришел, Сашка уже в балконную дверь барабанил. Того самого номера в котором свет горел. Через штакетник перелез, палисадник с деревьями преодолел и на балкон "по перильцам" забрался. Недолго стучал. На его стук открылась балконная дверь и на балкон вылез здоровущий полуголый немец в джинсах. Немца я в нем сразу признал. Во-первых, рыжий. А во-вторых, он орал по-немецки, когда пытался Сашку с балкона скинуть.
- Жулик, - орал немец, - уходи пока полицию не позвал.
Глупый. Он же по-немецки орал, а Сашка только по-английски чуть-чуть из иностранных. Что не забыл продемонстрировать отступая к краю балкона.
- Слышь, бюргер, мотель клозет, бля, - кричал Сашка толкая немца к двери, - иди к швейцару делать опен.
Вот оно разобщение языков: договориться им не удалось. Сашка все-таки уступил немецким атакам и слез с балкона обратным ходом, а немец, еще раз обозвав Сашку жуликом и пообещав вызвать проклятую (за правильный перевод слова не поручусь) русскую полицию, ушел обратно в номер.
- Слушай, Николаич, - спросил я после некоторого замешательства, - а нафига ты этому фашисту сказал в каком номере мы с тобой живем?
- Так я думал, что он нас пройти пустит, если узнает, что мы в мотеле остановились.
- Хм. А некоторые, между прочим, на работе подписку давали что с иностранцами общаться не будут, - сумничал я, - а теперь немец нас администрации заложит.
- Ага, а некоторые еще зарекались ночью по девкам шастать. Правда в устной форме, - не остался Сашка в долгу, - чего делать-то будем?
- Пойдем еще раз в дверь позвоним.
Мы позвонили в дверь, постучали, я еще раз позвонил по телефону. С нулевым результатом. Мы оседлали "спина к спине" ближайшую скамейку и раздавили оставшиеся полбанки. За разговором и сигаретами рассвело.
- Пойдем, наверно открыли уже, - я спиной толкнул задремавшего друга.
-
-
В "стеклянном" проеме справа от двери не было стекла. Там была дырка. Большая дырка. Больше чем дверь.
Когда мы вошли в холл интуристовского мотеля "Полтава" откуда-то появился швейцар.
- Скажите, милейший, живут ли в мотеле немцы, - поинтересовался у него Сашка.
- А как же, живут и еще как, - обрадовал нас швейцар, - они, почитай, и не уезжают совсем и номера не сдают. Они на алмазном заводе работают.
Вечером того же дня мы взяли две литровых горилки с перцем, полтавской колбасы и пошли мириться с немцем. Отличный мужик оказался. И по-русски после литра совершенно замечательно разговаривал. Или это я с ним по-немецки, а сашка на английский переводил? Не помню чего-то. Глицину штоль выпить? Или все-таки не глицину? Вы как думаете?
