Байки
Про Беларусь.
Радость можно выразить иначе. Я говорил Дяде Пете, давайте выпустим свинью на волю, как соловья. Распахнём хлев – и пусть бежит.
- Ай ты ёлупень малый! – смеялся дядя Петя и целовал меня в макушку. И весь я от поцелуя пах как дядя Петя – коровами, тракторами и условной белорусской трезвостью, при которой всё что упало, то пьяное и должно стыдиться. А что ходит, то трезвое и весёлое.
Дядя Петя умел везде найти боровик. Под мхом, за километр, телепатически. Трюфельные спаниели, для сравнения, проделывают такие фокусы только в специальных дубравах. А дядя Петя - в любой точке галактики. Немцы спалили его деревню. Он всё детство развивал грибную интуицию, живя в партизанском лесу. Сейчас в тех лесах грибы по пояс и шевелятся. Вокруг светящихся кустов ходят трёхглазые совы и прочие слонолоси, спасибо Чернобылю. Детство кончилось. Дядя Петя стал травой и облаками. Отчасти поэтому, в Гомель я завтра не поеду. Только в Минск.
Радость можно выразить иначе. Я говорил Дяде Пете, давайте выпустим свинью на волю, как соловья. Распахнём хлев – и пусть бежит.
- Ай ты ёлупень малый! – смеялся дядя Петя и целовал меня в макушку. И весь я от поцелуя пах как дядя Петя – коровами, тракторами и условной белорусской трезвостью, при которой всё что упало, то пьяное и должно стыдиться. А что ходит, то трезвое и весёлое.
Дядя Петя умел везде найти боровик. Под мхом, за километр, телепатически. Трюфельные спаниели, для сравнения, проделывают такие фокусы только в специальных дубравах. А дядя Петя - в любой точке галактики. Немцы спалили его деревню. Он всё детство развивал грибную интуицию, живя в партизанском лесу. Сейчас в тех лесах грибы по пояс и шевелятся. Вокруг светящихся кустов ходят трёхглазые совы и прочие слонолоси, спасибо Чернобылю. Детство кончилось. Дядя Петя стал травой и облаками. Отчасти поэтому, в Гомель я завтра не поеду. Только в Минск.
