Байки
Петрович последним из нас попал в уфимскую милицию. Или «был задержан» - так, пожалуй, вернее. Мы – это я, Сашка и Петрович. Спешу предупредить, что мы не бандиты какие-нибудь и не жулики – обычные люди, извините за некоторую патетику. И не то чтобы Петрович из нас самый безобидный интеллигент, наоборот скорее: интеллигент он совсем не безобидный и даже, некоторым образом, опасный интеллигент. Он пьет хороший коньяк, хорошее виски, или изысканное сухое вино. Несмотря на то, что любит жрать водку. Имидж такой, а имиджу нужно соответствовать. Петрович и не матерится почти. Ему если на ногу гантелину бросить, он ни слова мата вслух не скажет, и даже по губам не видно, как он про себя обзывается, потому что не обзывается, а сразу в лоб бьет в таких случаях.
Удар у него поставлен. Не зря же он чемпионом Московской области по боксу был.
Для меня эта история началась с ночного звонка юриста нашего уфимского представительства. Юрист у нас дама - член адвокатской коллегии, как бы странно не звучало, когда симпатичную девчонку каким-то там членом называют.
- Игорь, - прервал этот адвокат мое вялое «здравствуйте,какого хуя я вас слушаю», - ты не мог бы приехать ко мне, посидеть с детьми, а то мне срочно к клиенту надо по делам фирмы.
Детей, с которыми посиди, у нашего адвоката двое. И вообще, она дама серьезная: просто так просить не будет. И если, захочет просто водки выпить, - так и скажет: приезжай, выпьем водки. Или сама приедет с другом - отношения у нас товарищеские. Чтоб никто ничего не подумал.
Оделся, вышел, поймал машину (типа такси) и поехал. Так все и началось. Хотя началось немного раньше: Петрович проводил гостей после позднего делового ужина. Мы тогда перестраивали одно из зданий школы МВД и к Петровичу, в снимаемую им квартиру, заехали несколько тамошних начальников поговорить о делах.
Проводив поздних гостей, и даже выпив с ними посошок, через некоторое время, почти трезвый Петрович, а двести грамм для него – водолазная пыль, обнаружил, что курит предпоследнюю сигарету.
Он пошел за сигаретами, как был: в сатиновых штанах, тапочках и майке, накинул короткую меховую куртку, сунул в карман один из первых в городе телефон Бенефон Сигма и пошел. Там и не далеко совсем. Ларек через улицу от дома. Недалеко: два сугроба перелезть только и обратно два сугроба.
Купил сигарет и только через один сугроб перебрался, как УАЗик милицейский подкатил. С милиционерами, что понятно.
- Садись, - говорят, - мужик. Мы тебя подвезем.
Петрович отнекивался, благодарил за услугу, показывал подъезд, из которого вышел. Милиционеры настаивали. Петрович отнекивался. Они настаивали. И настояли. Потому что Петрович слишком интеллигентный, чтоб сразу четырем вооруженным милиционерам морду бить. Да и друзья его – тоже милиционеры ему говорили буквально час назад: ты, если чего, с постовыми не спорь, не сопротивляйся, делай чего говорят, а то побьют. Мы их потом накажем, но выбитые зубы обратно не отрастут, хотя, на душе будет спокойнее.
Поехал Петрович с милиционерами и приехал в вытрезвитель. В вытрезвителе дежурный врач ему определил сильную степень опьянения. Петрович, конечно, возмутился. Но даже простыми словами не ругался не то, что матом. Он просто заявил, что имеет право на один телефонный звонок.
- Ты глянь, - заржал милицейский сержант, - американских кино насмотрелся. «Я сейчас позвоню адвокату», гы. Может тебе еще и телефон дать? Раздевайся быстрей, алкаш. Нам еще трех таких собрать надо.
- Телефон мне давать не надо. У меня свой, - Петрович достал из кармана Бенефон и запикал кнопками, - Госпожа адвокат, - сказал он уже в трубку, - меня в вытрезвитель забрали. Приезжайте немедленно.
После этого «госпожа адвокат» позвонила мне. Через полчаса я уже сидел с детьми. А еще через час наш адвокат вместе с дежурным капитаном вытрезвителя открывали железную дверь камеры, где томился раздетый догола Петрович.
Правда, он не томился: Петрович стоял на кровати. Облаченный в грязноватую простыню, как в тогу. Возле его ног, сложенные подобно дарам, лежали пять одеял. Петрович не просто стоял. Петрович произносил речь, обращаясь к четырем побитого вида татуированным мужикам, разбросанным по углам камеры. Один размазывал по физиономии идущую из носа кровь, другой зажимал левый глаз, третий, свернувшись калачиком стонал под кроватью, четвертый… Впрочем, на четвертого адвокат внимания не обратила. Она слушала речь:
- Ну, акробаты гунявые, барнаулить вздумали? Так я и образование дам и ломом подпояшу. Вы у меня быстро живчиков наглотаетесь. Что забились зяблики заштукатуреные по ламкам. Выходи, на центр, будем ансамбль сосулек из вас делать, чтоб варганку не крутили кисло. Тоже мне фраера на катушках.
Петрович прервал речь и посмотрел в сторону двери. Заметив адвоката и капитана, он слез с кровати и пошел к двери. Обернувшись, он бросил сокамерникам: никши, чмо, ко мне врач пришел. И запомните, что отбирать простыню у незнакомого человека аморально.
Адвокат, не поняла почти ни слова из речи, кроме последних, хотя все время хвасталась, что понимает феню. Зато вытрезвительный капитан – наоборот, прекрасно понял всю речь, кроме последнего предложения и спросил:
- А вы точно уверены, что это ваш генеральный директор? Может его все-таки по картотеке пробить?
- Не надо меня нигде пробивать, милейший, - вмешался в разговор Петрович своим интеллигентным баритоном, - подержите-ка лучше простыню, пока я одеваться буду. Видите же, что адвокат дама. Я стесняюсь.
Ему подержали простыню, он оделся, забрал отобранные вещи и сел в машину к адвокату. По дороге они разговаривали.
- Петрович, а ты откуда так жаргон знаешь? И куда тебя ночью понесло? Ночью все приличные люди спят и по городу не шастают.
- Так за сигаретами, Макаровна, пошел, - Петрович переиначил на русский лад татарское отчество адвоката, - курить хотелось. А жаргон… понимаешь, в районе где я рос это не жаргон, это язык на котором все разговаривают, треть отсидела, треть сидит, а треть собирается.
- Петрович, тебе как в следующий раз курить ночью захочется, - невыспавшаяся женщина, бросившая детей на произвол меня, начинала злиться, - ты сразу мне звони. Я тебе сигарет привезу. Мне так дешевле выйдет.
- Тебе, кстати, тоже, - добавила адвокат и усмехнулась, - понял?
- Понял. Тормозни вон у того ларька сигарет надо купить.
Удар у него поставлен. Не зря же он чемпионом Московской области по боксу был.
Для меня эта история началась с ночного звонка юриста нашего уфимского представительства. Юрист у нас дама - член адвокатской коллегии, как бы странно не звучало, когда симпатичную девчонку каким-то там членом называют.
- Игорь, - прервал этот адвокат мое вялое «здравствуйте,
Детей, с которыми посиди, у нашего адвоката двое. И вообще, она дама серьезная: просто так просить не будет. И если, захочет просто водки выпить, - так и скажет: приезжай, выпьем водки. Или сама приедет с другом - отношения у нас товарищеские. Чтоб никто ничего не подумал.
Оделся, вышел, поймал машину (типа такси) и поехал. Так все и началось. Хотя началось немного раньше: Петрович проводил гостей после позднего делового ужина. Мы тогда перестраивали одно из зданий школы МВД и к Петровичу, в снимаемую им квартиру, заехали несколько тамошних начальников поговорить о делах.
Проводив поздних гостей, и даже выпив с ними посошок, через некоторое время, почти трезвый Петрович, а двести грамм для него – водолазная пыль, обнаружил, что курит предпоследнюю сигарету.
Он пошел за сигаретами, как был: в сатиновых штанах, тапочках и майке, накинул короткую меховую куртку, сунул в карман один из первых в городе телефон Бенефон Сигма и пошел. Там и не далеко совсем. Ларек через улицу от дома. Недалеко: два сугроба перелезть только и обратно два сугроба.
Купил сигарет и только через один сугроб перебрался, как УАЗик милицейский подкатил. С милиционерами, что понятно.
- Садись, - говорят, - мужик. Мы тебя подвезем.
Петрович отнекивался, благодарил за услугу, показывал подъезд, из которого вышел. Милиционеры настаивали. Петрович отнекивался. Они настаивали. И настояли. Потому что Петрович слишком интеллигентный, чтоб сразу четырем вооруженным милиционерам морду бить. Да и друзья его – тоже милиционеры ему говорили буквально час назад: ты, если чего, с постовыми не спорь, не сопротивляйся, делай чего говорят, а то побьют. Мы их потом накажем, но выбитые зубы обратно не отрастут, хотя, на душе будет спокойнее.
Поехал Петрович с милиционерами и приехал в вытрезвитель. В вытрезвителе дежурный врач ему определил сильную степень опьянения. Петрович, конечно, возмутился. Но даже простыми словами не ругался не то, что матом. Он просто заявил, что имеет право на один телефонный звонок.
- Ты глянь, - заржал милицейский сержант, - американских кино насмотрелся. «Я сейчас позвоню адвокату», гы. Может тебе еще и телефон дать? Раздевайся быстрей, алкаш. Нам еще трех таких собрать надо.
- Телефон мне давать не надо. У меня свой, - Петрович достал из кармана Бенефон и запикал кнопками, - Госпожа адвокат, - сказал он уже в трубку, - меня в вытрезвитель забрали. Приезжайте немедленно.
После этого «госпожа адвокат» позвонила мне. Через полчаса я уже сидел с детьми. А еще через час наш адвокат вместе с дежурным капитаном вытрезвителя открывали железную дверь камеры, где томился раздетый догола Петрович.
Правда, он не томился: Петрович стоял на кровати. Облаченный в грязноватую простыню, как в тогу. Возле его ног, сложенные подобно дарам, лежали пять одеял. Петрович не просто стоял. Петрович произносил речь, обращаясь к четырем побитого вида татуированным мужикам, разбросанным по углам камеры. Один размазывал по физиономии идущую из носа кровь, другой зажимал левый глаз, третий, свернувшись калачиком стонал под кроватью, четвертый… Впрочем, на четвертого адвокат внимания не обратила. Она слушала речь:
- Ну, акробаты гунявые, барнаулить вздумали? Так я и образование дам и ломом подпояшу. Вы у меня быстро живчиков наглотаетесь. Что забились зяблики заштукатуреные по ламкам. Выходи, на центр, будем ансамбль сосулек из вас делать, чтоб варганку не крутили кисло. Тоже мне фраера на катушках.
Петрович прервал речь и посмотрел в сторону двери. Заметив адвоката и капитана, он слез с кровати и пошел к двери. Обернувшись, он бросил сокамерникам: никши, чмо, ко мне врач пришел. И запомните, что отбирать простыню у незнакомого человека аморально.
Адвокат, не поняла почти ни слова из речи, кроме последних, хотя все время хвасталась, что понимает феню. Зато вытрезвительный капитан – наоборот, прекрасно понял всю речь, кроме последнего предложения и спросил:
- А вы точно уверены, что это ваш генеральный директор? Может его все-таки по картотеке пробить?
- Не надо меня нигде пробивать, милейший, - вмешался в разговор Петрович своим интеллигентным баритоном, - подержите-ка лучше простыню, пока я одеваться буду. Видите же, что адвокат дама. Я стесняюсь.
Ему подержали простыню, он оделся, забрал отобранные вещи и сел в машину к адвокату. По дороге они разговаривали.
- Петрович, а ты откуда так жаргон знаешь? И куда тебя ночью понесло? Ночью все приличные люди спят и по городу не шастают.
- Так за сигаретами, Макаровна, пошел, - Петрович переиначил на русский лад татарское отчество адвоката, - курить хотелось. А жаргон… понимаешь, в районе где я рос это не жаргон, это язык на котором все разговаривают, треть отсидела, треть сидит, а треть собирается.
- Петрович, тебе как в следующий раз курить ночью захочется, - невыспавшаяся женщина, бросившая детей на произвол меня, начинала злиться, - ты сразу мне звони. Я тебе сигарет привезу. Мне так дешевле выйдет.
- Тебе, кстати, тоже, - добавила адвокат и усмехнулась, - понял?
- Понял. Тормозни вон у того ларька сигарет надо купить.
