Одна, но пламенная страсть
Когда моим родным и близким нужно меня занять на несколько часов, они приносят мне арбуз. И я склоняюсь над ним с одинокой эмоцией на лице. Как вампир. Вкусив алой мякоти, я ни за что не остановлюсь. Потом мне, конечно, будет плохо ввиду неравномерного распределения арбуза в организме.
Я могу отказаться от чипсов и мороженого, хотя и не без усилий. Равнодушна к шоколаду, пицце, тортикам, кофе и жёлтому полосатику. Но Господь в неизъяснимом промысле Своём отметил меня неразделённой любовью к существу бездушному и холодному.
Впрочем, любовь - слово, не в полной мере отражающее спектр моих эмоций. Это тёмная страсть, из тех, что лишают разума и несут беды и разрушения.
- Арбузы вам нельзя, - строго сказал аллерголог.
- А зачем тогда жить? - с отчаянием спросила я.
- Ну, вам же его не всё время нельзя, - смягчился доктор. - А только с мая по октябрь, пока цветут сорные травы, ваш главный бич.
Да, это меняет дело. Ведь декабрьские и мартовские арбузы самые сладкие.
Я решила вырвать из сердца чувство. Прогуливаюсь в овощном отделе с твёрдым намерением купить пучок петрушки. Сердце - как мерзлая картошка, по ошибке прокушенная голодной крысой. Что мне Монтекки и Капулетти, когда моего Ромео теперь даже нельзя укусить зарезать.
Вдруг за спиной слышу шёпот: "Я здесь. Приди ко мне..."
Озираюсь: да, это он, лежит среди своих собратьев и смотрит прямо в душу. Чем шепчет, чем смотрит, шут его знает. И виляет сухим своим хвостиком.
"Наша встреча была ошибкой", - отвечаю сухо, как не родному.
Будто никогда не было того страстного шёпота в темноте кухни: " Ты щас лопнешь..." - "Молчи, молчи, иди ко мне..."
Иду дальше, делая вид, что страшно увлечена целлюлитными апельсинами (на которые у меня тоже аллергия) и неприличными бананами (которые меня вообще не возбуждают). Дохожу до кассы налегке. Задумываюсь, не вернуться ли посмотреть корнишоны по акции, которые выставлены рядом с арбузной клеткой. Пусть полосатый гад запомнит меня равнодушной и отстраненной.
Каким-то образом пучок петрушки вытянул на тринадцать килограммов. Воровато дотащила его до машины и притопила. Срочно домой. Врываюсь в подъезд, чувствуя, что я его теряю, - пакет тянется и перекашивается...
Лифт не работает.
До третьего этажа я его ещё немного любила. На четвёртом любовная связь порвалась вместе с пакетом.
На пятом я подумала, что ненадолго можно выйти замуж за соседа из ближайшей квартиры, если у него достаточно сильные руки. Но двери никто не открывал. Собственничество местных женщин шокирует.
На шестом я села на пол и попыталась объясниться: "Дело не в тебе, дело во мне. Мне тяжело рядом с тобой. Я не так себе представляла эти отношения. Пока доктора нашли у меня ещё не все существующие болезни и не запретили всё, кроме кипячёной воды, я могу попытать счастья с клубникой или смородиной. Они мне классово близки, ибо мы произросли на одном огороде".
Он ответил: "Ладно. Меня унесут в чужую квартиру. Может быть, меня даже будут резать так, как тебя бесит, - поперёк. И ты никогда не познаешь меня".
До седьмого я доволокла проклятого манипулятора с такими стонами, будто он уже был во мне, а проводница заперла сортир на санитарную зону. На восьмом открылось второе дыхание. Но первое закрылось. Я сидела на полу в прихожей и надеялась, что если сейчас скончаюсь, то арбуз не переедет меня. Широкий плоский гроб не так легко найти.
Арбуз оказался безвкусным. Как опытный маньяк, которому не впервой разочаровываться в любви некрепко зафиксированных объектов, я расчленила его и завернула в саван из нескольких пакетов.
Завтра попробую ещё. И послезавтра. Когда маньяк выходит на охоту, он не может остановиться.
Когда моим родным нужно превратить меня обратно в человека, они уносят арбуз хоронить.
