Готовь лыжи летом, а в жару думай о снеге
- Вы, как хотите, а я бегать пошел на лыжах, - сказал папа и направился к двери.
- Стоять! Бояться! – сказала мама, - взять с собой сына, потом идти!
- И чтоб на снегокате! - сказал пятилетний сын, отложил джойстик от игровой приставки «Денди», а машинки на экране телевизора замерли. – С горок чтоб кататься.
- Пять минут на сборы, - сказал папа, - а раз со снегокатом, то дайте мне из кладовки веревку и ремень.
- Мыло сам в ванной возьмешь? – обрадованно поинтересовалась мама, доставая ремень и бельевую веревку.
- Не дождешься, - отмахнулся папа, - до горок через поле и лес пять километров. Не тащить же снегокат на горбу? Привяжу к ремню, ремень надену и сзади на буксире потащу коньковым ходом.
- Ты его чем хочешь тащи, - утвердила мама задумку, - только сына не потеряй. А то я вас домой не пущу тогда.
- Не потеряю, - уверенно сказал папа, - он мне самому нужен еще: мы в «танчики» сегодня вечером играть будем.
До места, где можно было встать на лыжи, добрались без приключений. Одной рукой папа тащил лыжи, держа их особым профессиональным способом, другой – веревку со снегокатом. Перейдя последнюю улицу, отделяющую город от поля, папа привязал веревку к ремню, надел ремень, встал на лыжи и пошел. Тем самым одновременным одношажным коньковым ходом. Хороший лыжник развивает вполне приличную скорость. Папа был хорошим лыжником. Тянуть снегокат оказалась не намного трудней, чем тащить на себе привычную БИ-8.
Папа тянул. Сын рулил, болтаясь сзади, как воднолыжник за катером. Встречный народ показывал на них пальцами и лыжными палками. Пара смотрелась красиво. Пятерку они прошли минут за пятнадцать. Впереди уже был виден склон первого оврага, - те самые «горки», с которых предстояло кататься.
- Не буду тормозить, - подумал папа, - наоборот, подпрыгну перед спуском и приземлюсь уже на склоне. Когда-то неплохо получалось.
Справа мелькнули какие-то свежие пеньки. Еще метров шесть, и папа прыгнул, а дальше начались неожиданности. Чертова бельевая веревка натянулась и рванула его назад.
Когда хороший человек в хорошем кино стреляет в плохого человека из реактивного гранатомета, плохого человека быстро уносит в неизвестном направлении. Папу понесло еще быстрее и в известном.
Его подбросило вверх и понесло назад. Вы видели свадебную куклу на капоте? Вы видели чайку на занавесе МХАТа? Если им обоим надеть лыжи, всучить в крылья лыжные палки и кинуть к чертовой матери в воздух спиной вперед, то будет похоже.
У куклы нет крыльев, говорите? Приделайте кукле крылья!
Папа летел не долго. Еще в середине полета он понял, что не умрет: перед смертью перед глазами мелькает вся жизнь, а у него перед глазами маячили лыжи. Палки он бросил, умудрившись высвободить кисти из ремней. Смотреть на лыжи было скучно, папа закрыл глаза и брякнулся на спину. Снег оказался укатанным, но все-таки глубоким и не очень твердым.
Папа лежал на спине в позе той самой куклы с капота, и чувствовал, как на ногах от ветра покачиваются лыжи. Он открыл глаза. Сквозь лыжи было видно, что над ним склонилось пару взрослых и трое детишек.
- Пап, ты чего лежишь? – спросило одно дитятя, оказавшись сыном с разбитым носом и губой, и гордо сообщило, - а, я нос разбил до крови!
- Мужик, ты целый? - поинтересовался мужчина папиного возраста, протягивая папе руку, чтоб помочь подняться, - может тебя в больницу надо?
- Дяденька! - перебил мужчину мальчик лет семи, - как это вы так красиво прыгаете? Может научите?
- Нет, мальчик, - ответил папа на последний вопрос и поднялся, - не научу. Это наше семейное кун-фу. От отца к сыну только передается.
Ощупав сына, осмотрев лыжи, папа нашел снегокат, застрявший между двумя сосновыми пеньками.
- Сын, - спросил папа, - ты эти пни видел? Зачем наехал?
- Пап, - ответил сын, шмыгая разбитым носом, - если в «денди» наехать машинкой на препятствие, то оно разлетается ведь. А вот это вот, - сын пнул ботинком пень, - нет. Понимаешь? Давай с горок кататься.
Оценив про себя вредность компьютерных игр несколькими матерными словами, папа отстегнул крепления и повел сына кататься с горок.
Они легко отделались. Скорость в двадцать километров в час, конечно небольшая, но опасная. Хотя вечером от мамы им обоим досталось больше, чем от скорости.
Девятнадцать лет прошло. Сыну через несколько дней двадцать четыре, а мне уже нивжизнь так не разогнаться.
- Стоять! Бояться! – сказала мама, - взять с собой сына, потом идти!
- И чтоб на снегокате! - сказал пятилетний сын, отложил джойстик от игровой приставки «Денди», а машинки на экране телевизора замерли. – С горок чтоб кататься.
- Пять минут на сборы, - сказал папа, - а раз со снегокатом, то дайте мне из кладовки веревку и ремень.
- Мыло сам в ванной возьмешь? – обрадованно поинтересовалась мама, доставая ремень и бельевую веревку.
- Не дождешься, - отмахнулся папа, - до горок через поле и лес пять километров. Не тащить же снегокат на горбу? Привяжу к ремню, ремень надену и сзади на буксире потащу коньковым ходом.
- Ты его чем хочешь тащи, - утвердила мама задумку, - только сына не потеряй. А то я вас домой не пущу тогда.
- Не потеряю, - уверенно сказал папа, - он мне самому нужен еще: мы в «танчики» сегодня вечером играть будем.
До места, где можно было встать на лыжи, добрались без приключений. Одной рукой папа тащил лыжи, держа их особым профессиональным способом, другой – веревку со снегокатом. Перейдя последнюю улицу, отделяющую город от поля, папа привязал веревку к ремню, надел ремень, встал на лыжи и пошел. Тем самым одновременным одношажным коньковым ходом. Хороший лыжник развивает вполне приличную скорость. Папа был хорошим лыжником. Тянуть снегокат оказалась не намного трудней, чем тащить на себе привычную БИ-8.
Папа тянул. Сын рулил, болтаясь сзади, как воднолыжник за катером. Встречный народ показывал на них пальцами и лыжными палками. Пара смотрелась красиво. Пятерку они прошли минут за пятнадцать. Впереди уже был виден склон первого оврага, - те самые «горки», с которых предстояло кататься.
- Не буду тормозить, - подумал папа, - наоборот, подпрыгну перед спуском и приземлюсь уже на склоне. Когда-то неплохо получалось.
Справа мелькнули какие-то свежие пеньки. Еще метров шесть, и папа прыгнул, а дальше начались неожиданности. Чертова бельевая веревка натянулась и рванула его назад.
Когда хороший человек в хорошем кино стреляет в плохого человека из реактивного гранатомета, плохого человека быстро уносит в неизвестном направлении. Папу понесло еще быстрее и в известном.
Его подбросило вверх и понесло назад. Вы видели свадебную куклу на капоте? Вы видели чайку на занавесе МХАТа? Если им обоим надеть лыжи, всучить в крылья лыжные палки и кинуть к чертовой матери в воздух спиной вперед, то будет похоже.
У куклы нет крыльев, говорите? Приделайте кукле крылья!
Папа летел не долго. Еще в середине полета он понял, что не умрет: перед смертью перед глазами мелькает вся жизнь, а у него перед глазами маячили лыжи. Палки он бросил, умудрившись высвободить кисти из ремней. Смотреть на лыжи было скучно, папа закрыл глаза и брякнулся на спину. Снег оказался укатанным, но все-таки глубоким и не очень твердым.
Папа лежал на спине в позе той самой куклы с капота, и чувствовал, как на ногах от ветра покачиваются лыжи. Он открыл глаза. Сквозь лыжи было видно, что над ним склонилось пару взрослых и трое детишек.
- Пап, ты чего лежишь? – спросило одно дитятя, оказавшись сыном с разбитым носом и губой, и гордо сообщило, - а, я нос разбил до крови!
- Мужик, ты целый? - поинтересовался мужчина папиного возраста, протягивая папе руку, чтоб помочь подняться, - может тебя в больницу надо?
- Дяденька! - перебил мужчину мальчик лет семи, - как это вы так красиво прыгаете? Может научите?
- Нет, мальчик, - ответил папа на последний вопрос и поднялся, - не научу. Это наше семейное кун-фу. От отца к сыну только передается.
Ощупав сына, осмотрев лыжи, папа нашел снегокат, застрявший между двумя сосновыми пеньками.
- Сын, - спросил папа, - ты эти пни видел? Зачем наехал?
- Пап, - ответил сын, шмыгая разбитым носом, - если в «денди» наехать машинкой на препятствие, то оно разлетается ведь. А вот это вот, - сын пнул ботинком пень, - нет. Понимаешь? Давай с горок кататься.
Оценив про себя вредность компьютерных игр несколькими матерными словами, папа отстегнул крепления и повел сына кататься с горок.
Они легко отделались. Скорость в двадцать километров в час, конечно небольшая, но опасная. Хотя вечером от мамы им обоим досталось больше, чем от скорости.
Девятнадцать лет прошло. Сыну через несколько дней двадцать четыре, а мне уже нивжизнь так не разогнаться.
