Байки
Когда Лара хочет во Францию, в ней просыпается танк. А во мне просыпается блиндаж. Много чашек погибло в нашей войне, и один велосипед.
Я глубоко понимаю Лару. Сценарий её кукольных игр вертелся вокруг принцесс. Кто-то черноволосый вечно лез по стене, чтобы признаться в любви. Самая красивая кукла пила чай с пирожными и ничего не замечала. Так сформировались моральные ориентиры Ларисы - любовь, еда, красота и беспечность. То есть, Франция. Там любая женщина становится принцессой. На тридцать процентов при пересечении границы, остальное нарастает с каждым круассаном. Полное окукливание - когда голова уже брюнета поднимается над столиком с пирожными. За воплощение этой галлюцинации Лара готова продать не только родного мужа, но и что-нибудь дорогое.
Я жил в Париже, в квартире с видом на помойку. Счётчик воды был сломан, батарей не было вовсе. Париж оказался столицей легкомыслия и карнавалом необдуманности. Человек там жить не должен, если только он не принцесса.
Чтобы уговорить меня, Лара призвала единомышленниц. Законченные принцессы. Они говорят о Франции всегда, а в перерывах думают о ней. Принцесс зовут Виктория и Юрий Германович. Последний причисляет себя к брюнетам, но что-то я не видел его бегущим по стене в сторону пирожных.
Уговорщики пятьсот раз переспросили, правда ли я не хочу во Францию. По их мнению, я сбрендил. Это же счастье, говорят, там все виды рая обозначены на карте. Ты, спрашивают, можешь вообразить рай? Да, я воображал рай в зубоврачебном кабинете. Доктор велел расслабиться и думать о приятном. И включил запись прибоя. А сам вставил обе руки мне в рот. Его медсестра тем временем показала мне метровый шприц. Размер иглы, ей казалось, мог бы меня успокоить. Потом доктор рванул меня из кресла в потолок, ухватив за единственный зуб. И спросил, отчего я такой напряжённый. С тех пор в шуме прибоя мне слышится хруст костей черепа. А предложение расслабиться вызывает панику.
Именно это и предложили принцессы. Говорят, мы всё организуем. Лежи и наслаждайся на заднем сиденье. Но я видел, как они паркуются. Им для разворота нужна пустыня. Куда они собрались меня везти? В институт травматологии?
Да, у меня проблемы с доверием. В самолёте я не сплю, потому что кто-то должен держать машину в воздухе силой своего ужаса. И прежде чем пустить дочь на кухню, я готовлю бинты, набираю номер скорой, охлаждаю кипятки и туплю ножи. Потом только разрешаю чистить лук. Но тут же содрогаюсь, что я за зверь такой. У неё же ограниченное число пальцев! И всё доделываю сам, один, лишь бы все уцелели.
Без меня мир рухнет точно. Трубы лопнут, бабушек смоет в море. Также, собаку никто правильно не выгуляет, доведут ребёнка до истерики
Но и во Франции без меня принцессы заблудятся, подхватят малярию, потеряют телефоны и честь. Эта невозможность связать и обездвижить кузнецов моего счастья – вот главная беда.
Лучшая моя Франция - сидеть дома, орать песни.
Я глубоко понимаю Лару. Сценарий её кукольных игр вертелся вокруг принцесс. Кто-то черноволосый вечно лез по стене, чтобы признаться в любви. Самая красивая кукла пила чай с пирожными и ничего не замечала. Так сформировались моральные ориентиры Ларисы - любовь, еда, красота и беспечность. То есть, Франция. Там любая женщина становится принцессой. На тридцать процентов при пересечении границы, остальное нарастает с каждым круассаном. Полное окукливание - когда голова уже брюнета поднимается над столиком с пирожными. За воплощение этой галлюцинации Лара готова продать не только родного мужа, но и что-нибудь дорогое.
Я жил в Париже, в квартире с видом на помойку. Счётчик воды был сломан, батарей не было вовсе. Париж оказался столицей легкомыслия и карнавалом необдуманности. Человек там жить не должен, если только он не принцесса.
Чтобы уговорить меня, Лара призвала единомышленниц. Законченные принцессы. Они говорят о Франции всегда, а в перерывах думают о ней. Принцесс зовут Виктория и Юрий Германович. Последний причисляет себя к брюнетам, но что-то я не видел его бегущим по стене в сторону пирожных.
Уговорщики пятьсот раз переспросили, правда ли я не хочу во Францию. По их мнению, я сбрендил. Это же счастье, говорят, там все виды рая обозначены на карте. Ты, спрашивают, можешь вообразить рай? Да, я воображал рай в зубоврачебном кабинете. Доктор велел расслабиться и думать о приятном. И включил запись прибоя. А сам вставил обе руки мне в рот. Его медсестра тем временем показала мне метровый шприц. Размер иглы, ей казалось, мог бы меня успокоить. Потом доктор рванул меня из кресла в потолок, ухватив за единственный зуб. И спросил, отчего я такой напряжённый. С тех пор в шуме прибоя мне слышится хруст костей черепа. А предложение расслабиться вызывает панику.
Именно это и предложили принцессы. Говорят, мы всё организуем. Лежи и наслаждайся на заднем сиденье. Но я видел, как они паркуются. Им для разворота нужна пустыня. Куда они собрались меня везти? В институт травматологии?
Да, у меня проблемы с доверием. В самолёте я не сплю, потому что кто-то должен держать машину в воздухе силой своего ужаса. И прежде чем пустить дочь на кухню, я готовлю бинты, набираю номер скорой, охлаждаю кипятки и туплю ножи. Потом только разрешаю чистить лук. Но тут же содрогаюсь, что я за зверь такой. У неё же ограниченное число пальцев! И всё доделываю сам, один, лишь бы все уцелели.
Без меня мир рухнет точно. Трубы лопнут, бабушек смоет в море. Также, собаку никто правильно не выгуляет, доведут ребёнка до истерики
Но и во Франции без меня принцессы заблудятся, подхватят малярию, потеряют телефоны и честь. Эта невозможность связать и обездвижить кузнецов моего счастья – вот главная беда.
Лучшая моя Франция - сидеть дома, орать песни.
