Байки
Деревня. Мне было лет 12. Дошла до нашего дома очередь нести деревенскую повинность — пастушить, оберегая рогатых домашних животных. На дело пошли мы с моим невозмутимым отцом. Запаслись спичками, солью, хлебушком и кнутами.
Благополучно время пришло к обеду, коровы в это время пьют воду из реки и ложатся спать на пару часов. Этот благодатный период я решил использовать с пользой и проверить ближайший лес на предмет грибов. Предупредил отца, тот, надвинув кепку на лицо сказал: "Гм" и захрапел.
В лесу словно побывали питерские твиттерские, не было ни одного гриба кроме трутовиков. Пришлось углубиться в лес. Я расчитывал сделать крюк и выйти прямо к пастбищу. Но опушки было не видать. Через час брожения я понял, что лучше идти обратно.
Обратно я шел часа два и понял, что окончательно заблудился. Пошел теплый летний дождь, в котором я промок до ниточки. Немудрено, ведь я как малолетний долбоеб поперся в лес в шортах. В пакете, взятом под грибы, лежал нож и кусок хлеба.
Пора было посидеть и подумать сложившейся ситуации. Я сел на поваленную березу и пересчитал спички. Спичек было много и все они промокли. Взяв одну, я высушил ее, натирая об волосы, и попытался зажечь. Получилось. Неплохо.
Костер разжечь не получилось — все вокруг было мокрым. Но и зачем костер, если еще день не кончился. На лацкане моего пиджачишки висела булавка. Распрямив ее и намагнитив острый конец об волосы, я положил ее на сухой лист, а лист разместил в лужице. Острый конец указал на север.
Блядь, — подумалось мне, — а где дом? На севере или на западе. Когда я шел в лес, шел на север. Значит, пойдем на юг. Ничего, товарищи, без паники, лед тронулся, господа присяжные. И я побежал, потому как зубы начали выбивать дробь от того, что было зябко.
Бежал, затем шел. Снова бежал, снова шел. Начало смеркаться. Пора было искать ночлег. Вспомнив добрым словом учителя ОБЖ, я заготовил веток и сучьев для шалаша, а также огромную кучу дров. Развел огонь под елью. После того,как земля прогрелась, сгреб угли в сторону и накидал дров
За полчаса поставил шалаш. Сучья прислонил к елке, сверху обложил пихтовыми лапами, себе постелил тоже пихту. Она мягкая, не колется. Снизу согревало тепло, рядом пылал костер. Сгрыз кусочек хлеба, пить пока не сильно хотелось.
Сходив до ветру, наткнулся на колючий кустарник. Это была дикая малина! Десерт я себе обсепечил. Ночью было холодно. Проклиная себя за решение пойти в шортах, я ворочался вокруг своей оси, пытаясь отогреть бока и колени одновременно. Поклялся, что буду всегда ходить в штанах.
Рассвет принес с собой много росы. Она собралась и на лопухах. Я на коленях ползал по лесу, попивая росу с больших листьев. Пора было шагать дальше. Направился вправо от той стороны, где было светлее — на юг.
Наткнулся на кучу заготовленных бревен. Но они были покрыты густым мхом, видно про них забыли много лет назад. Но значит был здесь человек! Вспоминал, как ночью ухали филины, по-детски плакали какие-то ебучие птицы, навевая мысли о психушке.
И тут удача - собачье дерьмо. Оно валялось прямо под деревом. Если это не волк обделался, или не паскудница-лиса, то рядом есть человек. Шансов было немного, но был повод взбодриться.
Я вновь побежал. И вдруг выбежал на окраину деревни. Стояли дома. Первый дом был явно пуст, все поросло травой, человеком тут не пахло. Второй дом сгнил наполовину. Третий был пуст. Четвертый. Пятый. Деревня оказалась заброшенной.
Вот детские игрушки у десятого дома. Куклы позеленели от пребывания на улицы, одежда на них истлела. Это было фиаско, братан. Похоже, дерьмо в лесу было не собачьим, это валялась сама госпожа удача в таком обличьи.
Погодите-ка, — подумал я. — Ведь Ленин электрифицировал всю страну. И даже глухие деревни. Провода на улицах остались. И столбы. Я побежал считать столбы. Они вели снова в лес, но по просеке. Я бежал со всех ног, зная, что столбы не подведут и направят меня к людям.
Часа через три я выбрался на большую дорогу и домчал до своего дома. Торжественно распахнул дверь, ожидая, что там все извелсь. На диване похрапывал батя. Он проснулся на шум, взглянул на меня.
- Там пюре в холодильнике, — сказал он.
Я кивнул и пошел завтракать.
Благополучно время пришло к обеду, коровы в это время пьют воду из реки и ложатся спать на пару часов. Этот благодатный период я решил использовать с пользой и проверить ближайший лес на предмет грибов. Предупредил отца, тот, надвинув кепку на лицо сказал: "Гм" и захрапел.
В лесу словно побывали питерские твиттерские, не было ни одного гриба кроме трутовиков. Пришлось углубиться в лес. Я расчитывал сделать крюк и выйти прямо к пастбищу. Но опушки было не видать. Через час брожения я понял, что лучше идти обратно.
Обратно я шел часа два и понял, что окончательно заблудился. Пошел теплый летний дождь, в котором я промок до ниточки. Немудрено, ведь я как малолетний долбоеб поперся в лес в шортах. В пакете, взятом под грибы, лежал нож и кусок хлеба.
Пора было посидеть и подумать сложившейся ситуации. Я сел на поваленную березу и пересчитал спички. Спичек было много и все они промокли. Взяв одну, я высушил ее, натирая об волосы, и попытался зажечь. Получилось. Неплохо.
Костер разжечь не получилось — все вокруг было мокрым. Но и зачем костер, если еще день не кончился. На лацкане моего пиджачишки висела булавка. Распрямив ее и намагнитив острый конец об волосы, я положил ее на сухой лист, а лист разместил в лужице. Острый конец указал на север.
Блядь, — подумалось мне, — а где дом? На севере или на западе. Когда я шел в лес, шел на север. Значит, пойдем на юг. Ничего, товарищи, без паники, лед тронулся, господа присяжные. И я побежал, потому как зубы начали выбивать дробь от того, что было зябко.
Бежал, затем шел. Снова бежал, снова шел. Начало смеркаться. Пора было искать ночлег. Вспомнив добрым словом учителя ОБЖ, я заготовил веток и сучьев для шалаша, а также огромную кучу дров. Развел огонь под елью. После того,как земля прогрелась, сгреб угли в сторону и накидал дров
За полчаса поставил шалаш. Сучья прислонил к елке, сверху обложил пихтовыми лапами, себе постелил тоже пихту. Она мягкая, не колется. Снизу согревало тепло, рядом пылал костер. Сгрыз кусочек хлеба, пить пока не сильно хотелось.
Сходив до ветру, наткнулся на колючий кустарник. Это была дикая малина! Десерт я себе обсепечил. Ночью было холодно. Проклиная себя за решение пойти в шортах, я ворочался вокруг своей оси, пытаясь отогреть бока и колени одновременно. Поклялся, что буду всегда ходить в штанах.
Рассвет принес с собой много росы. Она собралась и на лопухах. Я на коленях ползал по лесу, попивая росу с больших листьев. Пора было шагать дальше. Направился вправо от той стороны, где было светлее — на юг.
Наткнулся на кучу заготовленных бревен. Но они были покрыты густым мхом, видно про них забыли много лет назад. Но значит был здесь человек! Вспоминал, как ночью ухали филины, по-детски плакали какие-то ебучие птицы, навевая мысли о психушке.
И тут удача - собачье дерьмо. Оно валялось прямо под деревом. Если это не волк обделался, или не паскудница-лиса, то рядом есть человек. Шансов было немного, но был повод взбодриться.
Я вновь побежал. И вдруг выбежал на окраину деревни. Стояли дома. Первый дом был явно пуст, все поросло травой, человеком тут не пахло. Второй дом сгнил наполовину. Третий был пуст. Четвертый. Пятый. Деревня оказалась заброшенной.
Вот детские игрушки у десятого дома. Куклы позеленели от пребывания на улицы, одежда на них истлела. Это было фиаско, братан. Похоже, дерьмо в лесу было не собачьим, это валялась сама госпожа удача в таком обличьи.
Погодите-ка, — подумал я. — Ведь Ленин электрифицировал всю страну. И даже глухие деревни. Провода на улицах остались. И столбы. Я побежал считать столбы. Они вели снова в лес, но по просеке. Я бежал со всех ног, зная, что столбы не подведут и направят меня к людям.
Часа через три я выбрался на большую дорогу и домчал до своего дома. Торжественно распахнул дверь, ожидая, что там все извелсь. На диване похрапывал батя. Он проснулся на шум, взглянул на меня.
- Там пюре в холодильнике, — сказал он.
Я кивнул и пошел завтракать.
