Не ужились бы
Вырос я в Таджикистане, отец был пограничником.
Отца я дома видел редко, служба беспокойная была. И
каждодневным моим воспитанием занималась мама. Дома я постоянно пытался
завести всякую живность, которой на юге в избытке. Мама мудро это
терпела, за исключением мышеобразного и змееподобного. Этого она на дух
не переносила и тут была непреклонна. Вот и жена сейчас не разрешает
завести сыну симпатичную белую крысу, хоть “у всех друзей в классе мамы
разрешают”. Но тут уж, наверное, историческая традиция. …
Поймал я однажды в зарослях длиннющего желтопузика. Не знаю научного
названия, в общем, это вроде ящерица без ног, а внешне - уж, а для тех,
кто не понимает, так и вообще змея страшная. Существо безобидное и, ясно,
полезное в природе. Мне он, желтопузик, казался ужасно красивым, что,
наверное, истина. Спрятал его за пазуху, и так пришел домой, где
поинтересовался у мамы на предмет содержания. При этом я его даже не
доставал, а просто сказал, что здесь вот у меня... ящерица... без ног, и
можно, если она у нас..? Сейчас не помню, не было никакой бурной
реакции. Мама просто побледнела и.., в общем, в доме мне его держать не
разрешили. Я был малолетним эгоистом, и расставаться с желтопузиком не
захотел. Позтому пошел в наш сарай, у всех в доме был свой сарай для
угля, картошки и пр., и там начал сооружать клетку для бедной ящерицы.
Сарай ведь не дом, тем более что все, что надо, я из него в дом таскаю.
Пацаны нашего двора приняли в этом деятельное участие, что было,
собственно, нормально для нашего возраста. Но желтопузик жить в темном и
душном сарае не захотел, а кто захотел бы? И через день испарился. Мы
его с пацанами поискали-поискали, но безрезультатно, а потом решили,
что он нашел дорогу домой, и забыли. Да…, все это было так давно, что
двери в квартиры были одинарные, и почтовые ящики на внутренней стороне
двери каждой квартиры, так что снаружи была щель, куда заталкивались
газеты, письма и вся прочая почта.
Тут приехал отец, мама была вся светлая и счастливая, и вечером мы все
вместе пошли в летний кинотеатр “Ватан”, и с удовольствием смеялись,
смотря “Фантомаса”. Я так вообще умирал. Вот такие веселые мы вышли из
кино, дошли до дома, и зашли в квартиру. Закрыв входную дверь, потому
что он вошел последним, отец тут же решил проверить наличие почты, что
обычно делал я. Только он повернул задвижку нижней дверцы почтового
ящика, она распахнулась, как створка переполненного бельем шкафа. Оттуда
вывалилось что-то длинное и ужасное, тяжело ударилось об пол, и дико
извиваясь поползло к ногам бати. Много повидавший боевой офицер прыгнул
с места, как от гранаты, брошенной под ноги диверсантом. При этом он не
забыл про самое ему дорогое, потому что я обнаружил себя в одной его
руке, а маму в другой. Эвакуировав мирное население на кухню, он
приступил к разведке местности и к возможному уничтожению противника. Но
до меня уже дошло, в чем тут дело, и с криком: “Папа, не бей ее, это не
змея!”, я бросился спасать желтопузика, забившегося под ящик для обуви.
Это действительно был он. Пацаны нашли его все-таки во дворе в этот
вечер и принесли, а дома никого не было, и они из самых добрых чувств
(наверное, из добрых) оставили мне его как бандероль...
Выслушав сжатую предысторию, отец мгновенно “въехал” в ситуацию. Взяв у
меня желтопузика, он погладил его указательным пальцем, любуясь
гранеными чешуйками. Но, видимо, еще не совсем отошел от пережитой
боевой тревоги, потому что, бережно держа ящерицу, вдруг пошел на кухню
со словами: “Люшенька, не бойся, зто не змея, смотри какой красивый!”...
Вот этот визг мамы я и сейчас помню очень хорошо. Из кухни вылетел не
менее перепуганный батя, который еще несколько минут назад не дрогнул
перед неизвестной опасностью. Он отдал мне желтопузика с вздохом:
“Знаешь, сына, они с мамой не уживутся”…
В тот же вечер я отнес его к ближайшему заросшему арыку и отпустил.
Надеюсь, что дальше он прожил нормальную желтопузикову жизнь.
Отца я дома видел редко, служба беспокойная была. И
каждодневным моим воспитанием занималась мама. Дома я постоянно пытался
завести всякую живность, которой на юге в избытке. Мама мудро это
терпела, за исключением мышеобразного и змееподобного. Этого она на дух
не переносила и тут была непреклонна. Вот и жена сейчас не разрешает
завести сыну симпатичную белую крысу, хоть “у всех друзей в классе мамы
разрешают”. Но тут уж, наверное, историческая традиция. …
Поймал я однажды в зарослях длиннющего желтопузика. Не знаю научного
названия, в общем, это вроде ящерица без ног, а внешне - уж, а для тех,
кто не понимает, так и вообще змея страшная. Существо безобидное и, ясно,
полезное в природе. Мне он, желтопузик, казался ужасно красивым, что,
наверное, истина. Спрятал его за пазуху, и так пришел домой, где
поинтересовался у мамы на предмет содержания. При этом я его даже не
доставал, а просто сказал, что здесь вот у меня... ящерица... без ног, и
можно, если она у нас..? Сейчас не помню, не было никакой бурной
реакции. Мама просто побледнела и.., в общем, в доме мне его держать не
разрешили. Я был малолетним эгоистом, и расставаться с желтопузиком не
захотел. Позтому пошел в наш сарай, у всех в доме был свой сарай для
угля, картошки и пр., и там начал сооружать клетку для бедной ящерицы.
Сарай ведь не дом, тем более что все, что надо, я из него в дом таскаю.
Пацаны нашего двора приняли в этом деятельное участие, что было,
собственно, нормально для нашего возраста. Но желтопузик жить в темном и
душном сарае не захотел, а кто захотел бы? И через день испарился. Мы
его с пацанами поискали-поискали, но безрезультатно, а потом решили,
что он нашел дорогу домой, и забыли. Да…, все это было так давно, что
двери в квартиры были одинарные, и почтовые ящики на внутренней стороне
двери каждой квартиры, так что снаружи была щель, куда заталкивались
газеты, письма и вся прочая почта.
Тут приехал отец, мама была вся светлая и счастливая, и вечером мы все
вместе пошли в летний кинотеатр “Ватан”, и с удовольствием смеялись,
смотря “Фантомаса”. Я так вообще умирал. Вот такие веселые мы вышли из
кино, дошли до дома, и зашли в квартиру. Закрыв входную дверь, потому
что он вошел последним, отец тут же решил проверить наличие почты, что
обычно делал я. Только он повернул задвижку нижней дверцы почтового
ящика, она распахнулась, как створка переполненного бельем шкафа. Оттуда
вывалилось что-то длинное и ужасное, тяжело ударилось об пол, и дико
извиваясь поползло к ногам бати. Много повидавший боевой офицер прыгнул
с места, как от гранаты, брошенной под ноги диверсантом. При этом он не
забыл про самое ему дорогое, потому что я обнаружил себя в одной его
руке, а маму в другой. Эвакуировав мирное население на кухню, он
приступил к разведке местности и к возможному уничтожению противника. Но
до меня уже дошло, в чем тут дело, и с криком: “Папа, не бей ее, это не
змея!”, я бросился спасать желтопузика, забившегося под ящик для обуви.
Это действительно был он. Пацаны нашли его все-таки во дворе в этот
вечер и принесли, а дома никого не было, и они из самых добрых чувств
(наверное, из добрых) оставили мне его как бандероль...
Выслушав сжатую предысторию, отец мгновенно “въехал” в ситуацию. Взяв у
меня желтопузика, он погладил его указательным пальцем, любуясь
гранеными чешуйками. Но, видимо, еще не совсем отошел от пережитой
боевой тревоги, потому что, бережно держа ящерицу, вдруг пошел на кухню
со словами: “Люшенька, не бойся, зто не змея, смотри какой красивый!”...
Вот этот визг мамы я и сейчас помню очень хорошо. Из кухни вылетел не
менее перепуганный батя, который еще несколько минут назад не дрогнул
перед неизвестной опасностью. Он отдал мне желтопузика с вздохом:
“Знаешь, сына, они с мамой не уживутся”…
В тот же вечер я отнес его к ближайшему заросшему арыку и отпустил.
Надеюсь, что дальше он прожил нормальную желтопузикову жизнь.
