- Представляешь, вчера на митинге видел Собчак! - Вот и кавалерия подтягивается!

Актрисы обсуждают, как срочно похудеть к празднику. – Ешьте фрукты, – советует Раневская. – Какие именно, Фаина Георгиевна? – Немытые.

- Поставили бы музыку. Вот, допустим, из Аллы Пугачевой у вас что-нибудь есть? - Да. Кристина Орбакайте.

Лимонов во время встречи в Париже с писателями из русской американской эмиграции - Ну что это мы всё обо мне, да обо мне. Вы ж из Америки, что в Америке говорят о Лимонове?

Владимир Пресняков нашёл у себя дворянские корни. Теперь он виконт деПресняк...

Надежда - это певица Бабкина, Алсу - певица папкина, Кристина - певица мамкина, а ШурА - это вообще не певица.

Юрий Лоза подумывает создать партию МОЙ ПЛОТ.

Сыгравший Ипполита Филипп Киркоров развеял миф о том, что это в фильме единственный нормальный человек.

Единственная женщина средних лет, которая не любит Стаса Михайлова, - это теща Стаса Михайлова.

"Сообразив, что Перельман и впредь будет отказываться от миллионных премий, математические общества стали награждать его все новыми и новыми..." Когда дошло до 500 млн., Перельман, сука, взял премию...

Рассказывают, что когда в Советский Союз должен был вернуться Александр Вертинский и ему уже приготовили квартиру в Москве, живший через стенку профессор каких-то интеллектоемких наук пришел в панику: он представил себе, как из соседней квартиры начнут доноситься пассажи, рулады и фиоритуры — и научным его занятиям настанет конец. И вот певец приехал. И — тишина. День, неделю, другую... Профессор набрался храбрости и постучал в соседскую дверь. Открыл Вертинский: — Чем могу быть полезен? — Понимаете, товарищ артист, — произнес профессор, — я вот уже несколько дней с трепетом ожидаю начала ваших упражнений в области вокала, а у вас все тихо да тихо... — Что вы, батенька, — ответил великий бард, — я, поди, 30 лет задаром рта не раскрываю!

В начале 60-х годов на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют... «Достоевский пил, — перечисляет он, — Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил...» Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил: «А что, интересно, Моцарт пил?» Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил: «А что ему Сальери наливал, то он и пил!»