Байки
На одной из кафедр (не скажу какой) ростовского университета работал
лет эдак 15 назад (может еще и щас тянет) один очень-очень древний
профессор-старпер, лет под 80, преподавал тоже не скажу что,
но сдать это что-то было оч-ч-ч-чень невозможно вплоть до пересдач
целыми группами. Однако, была у него одна странная для преподавателя
такого сорта особенность: он свободно давал списывать откуда хочешь:
приноси с собой любые шпоры, лекции, открывай учебники и списывай,
сдирай у соседа - ему по барабану. Поначалу считали, что просто
не замечает - старенький ведь. Но зрение у него было отменное, несмотря
на возраст. Как-то раз кто-то рискнул его спросить, мол, почему вы
позволяете вот так беспардонно сдирать на экзаменах. Его объяснение
потом еще лет пять цитировалось восторженным шепотом (а может, и до сих
пор цитируется): понимаете, говорит, если я вам запрещу сдирать
со шпор, вы все равно будете сдирать. При этом, говорит, вся
женская половина будет доставать шпаргалки из-под юбок. Зрение у
меня, говорит, вы сами знаете - хорошее, Я это все буду видеть,
а мне в моем возрасте ЭТО УЖЕ НЕЛЬЗЯ!
лет эдак 15 назад (может еще и щас тянет) один очень-очень древний
профессор-старпер, лет под 80, преподавал тоже не скажу что,
но сдать это что-то было оч-ч-ч-чень невозможно вплоть до пересдач
целыми группами. Однако, была у него одна странная для преподавателя
такого сорта особенность: он свободно давал списывать откуда хочешь:
приноси с собой любые шпоры, лекции, открывай учебники и списывай,
сдирай у соседа - ему по барабану. Поначалу считали, что просто
не замечает - старенький ведь. Но зрение у него было отменное, несмотря
на возраст. Как-то раз кто-то рискнул его спросить, мол, почему вы
позволяете вот так беспардонно сдирать на экзаменах. Его объяснение
потом еще лет пять цитировалось восторженным шепотом (а может, и до сих
пор цитируется): понимаете, говорит, если я вам запрещу сдирать
со шпор, вы все равно будете сдирать. При этом, говорит, вся
женская половина будет доставать шпаргалки из-под юбок. Зрение у
меня, говорит, вы сами знаете - хорошее, Я это все буду видеть,
а мне в моем возрасте ЭТО УЖЕ НЕЛЬЗЯ!
Байки
15 января, концерт в зале им.Чайковского на Триумфальной. Ведущая
объявляет "Итальянское каприччио", меркнет свет в зале, прожектора
освещают сцену с уже рассевшимися музыкантами, и тут по залу пробегает
шепоток недоумения: на помосте дирижера перед пультом стоит стул.
Простой стул. Дирижировать сидя? Такого филармония еще не знала.
В головах публики успела мелькнуть мысль об инвалиде, ветеране сцены,
поэтому показавшийся из-за кулис пожилой господин в серых спортивных
брючках и свитерочке был встречен невероятной овацией. Господин же,
немного смущаясь, но явно гордясь собой, дошел до стула, поднял его
над головой и торжественно удалился. В его жизни это был самый
счастливый день: его, много лет таскающего дурацкие стулья, наконец-то
узнали, признали, встретили и проводили по достоинству... До аудитории
не сразу дошел смысл произошедшего... Овации постепенно сменились
хихиканьем, потом - сильным, дружным смехом, а затем - хохотом.
Именно под этот хохот, абсолютно неуместный в таком зале, и вышел
настоящий дирижер. В его жизни это был не самый лучший день...
объявляет "Итальянское каприччио", меркнет свет в зале, прожектора
освещают сцену с уже рассевшимися музыкантами, и тут по залу пробегает
шепоток недоумения: на помосте дирижера перед пультом стоит стул.
Простой стул. Дирижировать сидя? Такого филармония еще не знала.
В головах публики успела мелькнуть мысль об инвалиде, ветеране сцены,
поэтому показавшийся из-за кулис пожилой господин в серых спортивных
брючках и свитерочке был встречен невероятной овацией. Господин же,
немного смущаясь, но явно гордясь собой, дошел до стула, поднял его
над головой и торжественно удалился. В его жизни это был самый
счастливый день: его, много лет таскающего дурацкие стулья, наконец-то
узнали, признали, встретили и проводили по достоинству... До аудитории
не сразу дошел смысл произошедшего... Овации постепенно сменились
хихиканьем, потом - сильным, дружным смехом, а затем - хохотом.
Именно под этот хохот, абсолютно неуместный в таком зале, и вышел
настоящий дирижер. В его жизни это был не самый лучший день...
Байки
Эту забавную историю, которая началась смертью, а кончилась судом,
я неоднократно слышал от знакомых моих родителей. Дело было в Московской
области, в конце лютой зимы 41-го года, только недавно отогнали немцев
от Москвы. В одной деревне умер человек. Мужиков в деревне почти нет,
гроб нормальный сделать некому. Жена покойного упросила шофера колхозной
полуторки поехать с ней, километров за 70, в другую деревню к ее
родственнику, плотнику, чтобы забрать гроб, который тот сделал.
Едут обратно, на большаке голосует старичок, такой Щукарь. Шофер ему:
- Ну, если околеть не боишься, лезь в кузов. На гроб не садись,
а то поломаешь.
Тот полез. Поехали дальше. Зима, открытый кузов. старичок стал на ветру
доходить. Потом сообразил, залез в гроб, крышку, рядом лежащую, подтащил
и ею накрылся, руками только придерживает, чтоб на ухабах не слетела.
Маленькую щелку для воздуха оставил. Надышал внутри.
Еще у одной деревни голосуют две молодухи, просятся в кузов. Шофер говорит:
- Подброшу, но вообще-то я гроб везу. Не забоитесь?
Тем, конечно, боязно, но ехать надо.
- Ну, полезайте, коли так, но смотрите, гроба даже не касайтесь.
Да не робейте, с дедком вам не страшно будет.
Залезли бабы в кузов, никакого дедка там нет. Поняли, что пошутил шофер,
покойника имел в виду. Забились подальше от гроба. Едут, трясутся, лязгают
зубами на ветру. И страшно, и холодно.
Дед сначала затаился, боялся - выгонят из теплого гроба молодухи. Потом
смотрит на них в щелку, видит - совсем дочкам приходит карачун. Решил
на время свое место нагретое уступить.
Вдруг смотрят бабы - крышка гроба отодвигается, оттуда покойник
приподнимается и с улыбочкой говорит:
- Здорово бабоньки! Ну что, теперь ваша очередь в гроб лезть.
Те обе сразу винтом в воздух и через борт. Покалечились, конечно,
хоть в те времена машины и не быстро ездили.
я неоднократно слышал от знакомых моих родителей. Дело было в Московской
области, в конце лютой зимы 41-го года, только недавно отогнали немцев
от Москвы. В одной деревне умер человек. Мужиков в деревне почти нет,
гроб нормальный сделать некому. Жена покойного упросила шофера колхозной
полуторки поехать с ней, километров за 70, в другую деревню к ее
родственнику, плотнику, чтобы забрать гроб, который тот сделал.
Едут обратно, на большаке голосует старичок, такой Щукарь. Шофер ему:
- Ну, если околеть не боишься, лезь в кузов. На гроб не садись,
а то поломаешь.
Тот полез. Поехали дальше. Зима, открытый кузов. старичок стал на ветру
доходить. Потом сообразил, залез в гроб, крышку, рядом лежащую, подтащил
и ею накрылся, руками только придерживает, чтоб на ухабах не слетела.
Маленькую щелку для воздуха оставил. Надышал внутри.
Еще у одной деревни голосуют две молодухи, просятся в кузов. Шофер говорит:
- Подброшу, но вообще-то я гроб везу. Не забоитесь?
Тем, конечно, боязно, но ехать надо.
- Ну, полезайте, коли так, но смотрите, гроба даже не касайтесь.
Да не робейте, с дедком вам не страшно будет.
Залезли бабы в кузов, никакого дедка там нет. Поняли, что пошутил шофер,
покойника имел в виду. Забились подальше от гроба. Едут, трясутся, лязгают
зубами на ветру. И страшно, и холодно.
Дед сначала затаился, боялся - выгонят из теплого гроба молодухи. Потом
смотрит на них в щелку, видит - совсем дочкам приходит карачун. Решил
на время свое место нагретое уступить.
Вдруг смотрят бабы - крышка гроба отодвигается, оттуда покойник
приподнимается и с улыбочкой говорит:
- Здорово бабоньки! Ну что, теперь ваша очередь в гроб лезть.
Те обе сразу винтом в воздух и через борт. Покалечились, конечно,
хоть в те времена машины и не быстро ездили.