Журнал "Крокодил", 1970 г.

Журнал "Крокодил", 1970 г.

Журнал "Крокодил", 1970 г.

Журнал "Крокодил", 1970 г.

Журнал "Крокодил", 1970 г.

В Ленинграде не хватает Надь на всех желающих. А желающие прут и прут, со всей России. Особенно под Новый год. - «Ты забыл свой веник» - шепчет одиноким алкоголикам ночная паранойя. И просыпаются сердешные, вскидываются по пояс в слезах о той невстреченной, что зимует в Ленинграде, эротично не умеет готовить заливное и млеет от пьяных нахалов с московской пропиской. Каждый год, 31-го декбря, Петров ездил в аэропорт с берёзовым веником и брал в буфете пять по сто. Всё согласно инструкции по пользованию Барбарами Брыльскими. Петров хотел себе счастья в дом. Четыре года он просыпался в районном вытрезвителе без денег и с девичьей фамилией. В первый заезд бог прислал Петрову фонарь под глаз, тугой и чёрный, как полезное в пути растение баклажан. - Наверное, это народный синяк, автор его никому не известен. – объяснил Петров зеркалу. На следующий год мордобоя не было, зато к груди оказалась приколота вывеска - «Мне в Ленинград». Судя по вычурной «Л», объявление писала непутёвая, но добрая женщна в красных туфлях на голое тело. Четыре года Петров не мог пройти первый уровень, «Аэропорт и Вытрезвитель». Не хватало опыта, здоровья и патронов. Потом знакомый токарь, знающий дорогу из пьянства в ЗАГС, научил: за пять минут до регистрации глотаешь два стакана спирта. И всё. На контроле ты ещё Алёша Попович, а до самолёта уже донесут. Не в лесу ведь живём. Вокруг такие же как мы, Поповичи. Сам токарь этим способом с работы возвращается. На его заводе спирт никак иначе не вынести, только внутри туловища. А не ходить домой, жить рядом с бочкой директор не велит. Нечего, говорит, валяться тут. Валяйтесь пожалуйста там, вне территории. Потому перед проходной пролетарии принимают по 0,3, в дрерях все как один Поповичи, а сразу за воротами начинается дорога в глубокий приятный астрал. В пятый Новый год алкоголик Петров разлепил левое веко и понял – получилось. Вокруг был не вытрезвитель и к лицу склонилась женщина вполне ленинградской наружности. - Здравствуй, Надя, это я – сказал Петров голосом полевой ромашки. – Ничего, что я к тебе в жилище проник? - Я не Надя, я Жора – ответила Надя голосом типичного Жоры и сильно ударила Петрова чем-то негостеприимным, судя по низкому звону в голове - сковородой. И потом ещё ударила, невыносимо твёрдой ногой, прямо в район бермудского треугольника. Петров чуть не сделался Фаринелли от такой вдохновенной прелюдии. В общем, не сложилось у них. Как-то не заладилось с самого начала. И тексты «если у вас нету тёти» и «вагончик тронется» не пригодились, хоть у Петрова было выучено. Это я не к тому рассказал, что искусство далеко от жизни. Просто у меня, например, есть отличная Галя. С такой Галей весь Аэрофлот с его Надями не манит, хоть ты его с хреном подай, хоть с майонезом. Особенно, после истории с Петровым. Сидите лучше дома, товарищи, жуйте дачные заготовки.

Заходит мужик в кабак и просит 5 рюмок водки. Выпивает. Просит 4 принести. Опять выпивает. Теперь 3 заказывает. И снова выпивает. Потом ( после заказа двух рюмок ) мужик задумчиво обхватывает голову и думает: Вот, парадокс! Чем меньше пью, тем больше пьянею.

Разговаривают в лесу три охотника. У одного нет ноги. - Отец, где ты ногу потерял ? - Да это длинная история. - Ну расскажи ! Все равно сейчас спать ложиться. - Хорошо. Иду я как-то пьяненький по лесу. Вижу, нора заячья. Сунул туда двухстволку и выстрелил. Достаю зайца, кладу в сумку и иду дальше. Вижу, лисья нора. Сунул туда ружье, выстрелил. Достаю лису, кладу в сумку. Иду дальше. Вижу норища огромная. Делать - думаю - нечего. Встал перед ней и выстрелил. А она как оттуда рванет. И вот тебе. - Кто рванул-то ? - Електричка, кто, кто...

Еврей обращается к раввину: - Рэбе, у меня беда - сын подался в христианство. Что делать? Тот подумал, и говорит: - Проблема сложная. Надо посоветоваться с богом. Некоторое время спустя приходит и говорит: - Просто не знаю, что и сказать. Господь ответил мне, что у него те же проблемы...