Байки
История одного изобретения с пропажей полезной модели и изобретателя Николая Петровича Р, найденная мной в одном из рассекреченных архивов КГБ и переписанная по-своему для литературности.
Николай Петрович, или просто Колюня рос безотцовщиной. Тетки в деревне судачили, что мать его - Катька Духова от святого духа и родила. Потому что в деревне не от кого больше было: война забрала всех деревенских мужиков, а вернула одного почтальона безногим. Письма он носить не мог, в следствии такого неисполнения обязанностей пил горькую, и спился бы на должности досмерти, если бы его за месяц до того не уволили за ненадобностью. Так что рожать Катьке в 1946 году было не от кого, хоть тресни. Хотя некоторые соображения, кроме святого духа, на этот счет в деревне были, но люди предпочитали держать их при себе.
Духова, кстати, это не фамилия - кличка. Она и на Колюню по наследству перешла: его, кто Духовым, а кто и просто Духом звал. За шустрость.
Катька Колюню любила, а если время от времени и наградит подзатыльником, или чего лучше мокрой половой тряпкой огреет, так не по злобе. Для воспитания: чтоб не лез куда не надо из любопытства. Потому что любопытен Колюня был от рождения, и к семи его годам в деревне не осталось места куда бы он свой нос не сунул. Он и всю деревенскую литературу к этому возрасту прочел: все восемь книг и четыре подшивки «Правды» из избы-читальни. Читать Колюня выучился самостоятельно, в пять лет, по неизвестно откуда взявшемуся учебнику Пёрышкина за девятый класс. Катька заметила новое умение по изменившимся вопросам любопытного сына, после чего учебник сожгла, устыдившись своего незнания физики. В семь лет Колюню отдали в школу соседнего села. Недалеко: если через лес прямить, четырнадцать километров всего. Зимой вообще хорошо - на лыжах. Умные, все-таки, люди сделали так, что школьники учатся зимой, а летом отдыхают. На лыжах в школу четырнадцать километров через лес быстрее ходить, чем пешком. Да и летом в лесу детям интереснее чем в школе. Зимой в лесу тоже интересно, но из-за холода особо не поинтересничаешь и лыжи, опять же, мешают интересу.
В школе Колюне понравилось все, а особенно дядя Паша. Дядя Паша в школе был директор, завхоз и учитель по всем предметам, кроме физкультуры и музыки. Физкультуру и музыку дядя Паша не любил, зато любил читать книги, имел большую, странно большую для села библиотеку, с трудом помещавшуюся в горнице его избы-пятистенка. До войны дядя Паша был посредственным ученым по математическим наукам, но 22 июня 1941 года вдруг осознал бесполезность и ненужность своего занятия, после чего и записался добровольцем. Его молодая жена - физкультурница и музыкантша, осталась одна и начала испытывать нужду в еде и деньгах. Не долго поиспытывала и стала жить с вовремя подвернувшимся лысым завмагом, обеспеченным бронью. Узнав об таком повороте из письма благожелательной соседки, дядя Паша после войны домой не вернулся, а уехал куда глаза глядят. Там в школу и устроился. Потом жене письмо написал, чтоб книги выслала. Она и выслала без всяких претензий со своей стороны, потому что живя с лысым завмагом, по-прежнему не испытывала нужды ни в деньгах, ни в книгах.
Колюнино любопытство к наукам дяде Паше понравилось, он стал заниматься с Колюней дополнительно и уже в третьем классе они прошли дифференциальное счисление и строение атома по Бору, а к седьмому классу в математике и физике Колюня знаниями превзошел учителя: знал он столько же, но осмысливал лучше.
Изобретать Колюня начал с шестого класса. Среди известных его изобретений новейшая вечная иголка для примуса, автоматический штопатель капроновых чулок, электромагнитный доильный аппарат с таймером и много других полезных и общеизвестных в настоящее время вещей. После окончания семилетки Колюня приступил к главному и к сожалению последнему изобретению своей жизни - специальному энергетическому ящику. По замыслу изобретателя, ящик должен был улавливать энергию из окружающего пространства, преобразовывать в электричество и отдавать по проводам в народное хозяйство на благо населения.
25 августа 1960 года Колюня закрутил последний из тридцати двух винтов, крепящих крышку специального энергетического ящика, и щелкнул тумблером. Ящик тихо загудел.
- Работает, или просто так гудит? - сам себя спросил Колюня. Всякий изобретатель так себя спрашивает в первый раз. Для проверки работы ящика Колюня присоединил к проводам, идущим из ящика в народное хозяйство, электрическую лампочку накаливания. Лампочку вместе с патроном Колюня, тайком от матери, срезал в подполе еще утром.
Спираль лампочки еле видно засветилась.
- Скотина, - разозлился Колюня на специальный ящик, - я на тебя столько времени угрохал, а ты не работаешь!
Лампочка загорелась сильнее: почти в пол накала.
- Ух ты! - обрадовался Колюня и лампочка погасла совсем. Колюня даже замахнулся на конструкцию от большого желания стукнуть ее кулаком. Лампочка опять зажглась.
Продолжив эксперименты Колюня понял, что прибор поглощает не всю пространственную энергию: специальный энергетический ящик поглощал только энергию злости и преобразовывал ее в электрическую. Завершить испытания Колюня не смог - ящик выел из него дневной запас злобы. Колюня начал уже отчаиваться, как лампочка ярко вспыхнула и тут же раздался стук в дверь.
- Колька, черт малахольный, - орала из-за двери Катька, - ты куда лампочку из подпола стырил, паразит. Свиньям не задано, куры не кормлены, а он опять в своем сарае заперся бездельник.
- Выходи обедать, - закончила Катерина, и лампочка погасла окончательно. Злиться на сына Катька долго не могла, и злости в ее характере было мало.
Колюня щелкнул тумблером, выключая ящик, и пошел обедать. Ящик недовольно гуднул на последок и умолк. За обедом Колюня думал о том, как теперь будет хорошо, если сделать специальный энергетический ящик большим. Это позволило бы не только увеличить диаметр проводов, предающих электроэнергию из ящика в народное хозяйство, но и извести всю людскую злость в Советском Союзе и странах Варшавского договора.
Целую неделю Колюня таскал свой ящик по деревне и преобразовывал злость в энергию другого типа. Злости в деревне было немного и к концу недели лампочка перестала гореть вовсе. Вместе с этим в деревне перестали нестись куры, надои сократились в десять раз, а заранее вызванный из соседней деревни Васька - лучший специалист по забою свиней в округе, свинью заколоть не смог и даже не пытался, а лишь выпил четверть самогона, предназначенную на обмыв события. Да и незачем было убивать это парнокопытное - в деревне перестали есть мясо. Яйца перестали есть тоже, а из молока еще делали сметану и творог, но больше по-привычке - их тоже не ели, чорт его знает почему.
А еще Колюня заметил, что чем дальше работал специальный энергетический ящик, тем труднее его было выключить: ящик продолжал гудеть и после того как тумблер устанавливался в положение «выкл». Колька было пробовал починить тумблер, но при попытке открутить винт крышки его вдруг так ударило током, что он час приходил в себя. А самое интересное, что Колюня не выругался ни до, ни после, а только погладил ящик, как поднялся с пола.
Удар током даром не прошел. Колюня открутил от ящика патрон с лампочкой, положил ящик в противогазную сумку, с которой ходил в школу и ушел из деревни. Он решил посоветоваться с дядей Пашей насчет изготовления модели побольше.
А Колюня, остановившийся возле дяди Пашиного крыльца, тоже устал. И оглянулся. Он всю дорогу хотел оглянуться, все четырнадцать километров через лес. Примета не позволяла. А так, ему всю дорогу казалось, что в спину смотрят. Он взгляд чувствовал, но знал, что там никого. Убедился: никого. И вошел в избу, благо не заперто никогда.
Дядя Паша сидел за столом и писал. Колюня, поздоровался и уселся напротив. Свой специальный энергетический ящик, в противогазной сумке, он поставил на стол, чтоб удобней было рассказывать. Дядя Паша перестал писать и стал слушать историю изобретения. Поверил он Колюне сразу. Он знал, что школьники из деревни небылиц не рассказывают и если они говорят, что Машка Зацепина всю ночь гуляла с Ванькой-трактористом, а утром они из третье слева копны вылезли - это не небылица, как бы кому не хотелось.
Поверив, дядя Паша посмотрел чертежи в Колюниной тетрадке и все понял. Он поставил на стол миску с вареным картофелем, крынку молока и отрезал два ломтя хлеба.
- Ешь, - кивнул он Колюне.
- Не хочу, - сказал изобретатель, - давно не хочу. В деревне никто не хочет. Как я ящик включил - так и не хочет.
- Понятно. Мне все понятно, - без эмоций буркнул учитель, извлек из платяного шкафа набитый под завязку солдатский вещмешок и зубами развязал тесемку. Из мешка посыпались жестяные коробки с немецкими надписями на крышках. Дядя Паша открыл такую коробку, достал из нее две таблетки, одну протянул Колюне, другую проглотил сам.
- Нормально действует, - дядя Паша вырвал из тетради исписанный им наполовину лист скомкал и бросил в печь, - ты видать как в село вошел со своим ящиком, я решил письмо жене бывшей написать: прощаю, мол. А эти таблетки экспериментальные фашисты солдатам хотели выдавать для злости раз в сутки. Злость от них не настоящая, а химическая, поэтому ее твой ящик не берет.
Учитель и ученик поужинали и обсудили изобретение. Изобретение было нужным, а главное полезным в народном хозяйстве и должно было укоротить дорогу к коммунистическому будущему. То что оно не выключалось и не ремонтировалось обычными приемами, было следствием что оно, после недолгой работы, из вещи перевело себя в неизвестное пока науке поле, коим и являлось, а как ящик только выглядело и ощущалось. Изготовив изобретенный ящик Колюня определил свою судьбу: изобретение не может находиться на обном месте дольше недели, чтобы не отобрать у людей и животных всю злость необратимо. Человек, даже советский, в настоящий период без злости жить не может пока не придет к коммунистической морали изнутри. Животные же без злости жить не могут независимо от общественного строя, но таких еще удастся вывести. Пока не вывели придется Колюне возить ящик из конца в конец СССР от Бреста до Сахалина, вырабатывая электроэнергию и отбирая из общества лишнюю злость и главное не забывать глотать по одной фашисткой таблетке в сутки. Таблеток хватит на 32830 суток, что составляет 90 лет приблизительно, а коммунизм наступит значительно быстрее.
Утром Колюня ушел на железнодорожную станцию и больше ни о Колюне, ни его изобретении ничего конкретного не известно.
Дядя Паша перед своей смертью в 1978 году отправил своей бывшей жене письмо с рассказом о своем ученике и великом изобретателе - Николае Петровиче Р. Письмо было конфисковано сотрудниками Комитета Государственной Безопасности вместе с другими документами, когда в Москве проводили операцию по задержанию проворовавшегося начальника Торга. К сожалению это письмо не сочли важным для дела, хранили небрежно и оно полностью не сохранилось, а приложенная к нему принципиальная схема ящика пропала совсем.
Нашел я это письмо совершенно случайно, когда мне разрешили посмотреть дело моего реабилитированного после расстрела родственника. Письму, я, конечно, тогда не поверил и счел, что дядя Паша, он так и называл себя, говоря о себе в третьем лице, немного сошел с ума, что для человека, много лет работавшего в школе, совершенно естественно. Пока не натолкнулся в одной английской газете на интересную заметку.
В заметке рассказывалось о том, что в совсем не за долго до конца сначала первой, а потом второй чеченских кампаний правозащитникам стало известно, что в одном из высокогорных селений отмечался падеж всего скота, а все люди селения отказывались от пищи. Правозащитники обвинили Россию в применении неизвестного оружия массового поражения и обратились к американцам за данными, полученными их спутниками-шпионами, чтоб подтвердить обвинение. Как ни странно, американцы ответили отказом. Почему-то именно в теже дни два американских спутника, наблюдавших за теми районами Чечни были повреждены огромной силы электромагнитными выбросами. Ожидать от России применения электромагнитного оружия такой мощи было страшно и все списали на незапланированную солнечную активность.
Что-то мне подсказывает, что без специального энергетического ящика тут не обошлось.
Николай Петрович, или просто Колюня рос безотцовщиной. Тетки в деревне судачили, что мать его - Катька Духова от святого духа и родила. Потому что в деревне не от кого больше было: война забрала всех деревенских мужиков, а вернула одного почтальона безногим. Письма он носить не мог, в следствии такого неисполнения обязанностей пил горькую, и спился бы на должности досмерти, если бы его за месяц до того не уволили за ненадобностью. Так что рожать Катьке в 1946 году было не от кого, хоть тресни. Хотя некоторые соображения, кроме святого духа, на этот счет в деревне были, но люди предпочитали держать их при себе.
Духова, кстати, это не фамилия - кличка. Она и на Колюню по наследству перешла: его, кто Духовым, а кто и просто Духом звал. За шустрость.
Катька Колюню любила, а если время от времени и наградит подзатыльником, или чего лучше мокрой половой тряпкой огреет, так не по злобе. Для воспитания: чтоб не лез куда не надо из любопытства. Потому что любопытен Колюня был от рождения, и к семи его годам в деревне не осталось места куда бы он свой нос не сунул. Он и всю деревенскую литературу к этому возрасту прочел: все восемь книг и четыре подшивки «Правды» из избы-читальни. Читать Колюня выучился самостоятельно, в пять лет, по неизвестно откуда взявшемуся учебнику Пёрышкина за девятый класс. Катька заметила новое умение по изменившимся вопросам любопытного сына, после чего учебник сожгла, устыдившись своего незнания физики. В семь лет Колюню отдали в школу соседнего села. Недалеко: если через лес прямить, четырнадцать километров всего. Зимой вообще хорошо - на лыжах. Умные, все-таки, люди сделали так, что школьники учатся зимой, а летом отдыхают. На лыжах в школу четырнадцать километров через лес быстрее ходить, чем пешком. Да и летом в лесу детям интереснее чем в школе. Зимой в лесу тоже интересно, но из-за холода особо не поинтересничаешь и лыжи, опять же, мешают интересу.
В школе Колюне понравилось все, а особенно дядя Паша. Дядя Паша в школе был директор, завхоз и учитель по всем предметам, кроме физкультуры и музыки. Физкультуру и музыку дядя Паша не любил, зато любил читать книги, имел большую, странно большую для села библиотеку, с трудом помещавшуюся в горнице его избы-пятистенка. До войны дядя Паша был посредственным ученым по математическим наукам, но 22 июня 1941 года вдруг осознал бесполезность и ненужность своего занятия, после чего и записался добровольцем. Его молодая жена - физкультурница и музыкантша, осталась одна и начала испытывать нужду в еде и деньгах. Не долго поиспытывала и стала жить с вовремя подвернувшимся лысым завмагом, обеспеченным бронью. Узнав об таком повороте из письма благожелательной соседки, дядя Паша после войны домой не вернулся, а уехал куда глаза глядят. Там в школу и устроился. Потом жене письмо написал, чтоб книги выслала. Она и выслала без всяких претензий со своей стороны, потому что живя с лысым завмагом, по-прежнему не испытывала нужды ни в деньгах, ни в книгах.
Колюнино любопытство к наукам дяде Паше понравилось, он стал заниматься с Колюней дополнительно и уже в третьем классе они прошли дифференциальное счисление и строение атома по Бору, а к седьмому классу в математике и физике Колюня знаниями превзошел учителя: знал он столько же, но осмысливал лучше.
Изобретать Колюня начал с шестого класса. Среди известных его изобретений новейшая вечная иголка для примуса, автоматический штопатель капроновых чулок, электромагнитный доильный аппарат с таймером и много других полезных и общеизвестных в настоящее время вещей. После окончания семилетки Колюня приступил к главному и к сожалению последнему изобретению своей жизни - специальному энергетическому ящику. По замыслу изобретателя, ящик должен был улавливать энергию из окружающего пространства, преобразовывать в электричество и отдавать по проводам в народное хозяйство на благо населения.
25 августа 1960 года Колюня закрутил последний из тридцати двух винтов, крепящих крышку специального энергетического ящика, и щелкнул тумблером. Ящик тихо загудел.
- Работает, или просто так гудит? - сам себя спросил Колюня. Всякий изобретатель так себя спрашивает в первый раз. Для проверки работы ящика Колюня присоединил к проводам, идущим из ящика в народное хозяйство, электрическую лампочку накаливания. Лампочку вместе с патроном Колюня, тайком от матери, срезал в подполе еще утром.
Спираль лампочки еле видно засветилась.
- Скотина, - разозлился Колюня на специальный ящик, - я на тебя столько времени угрохал, а ты не работаешь!
Лампочка загорелась сильнее: почти в пол накала.
- Ух ты! - обрадовался Колюня и лампочка погасла совсем. Колюня даже замахнулся на конструкцию от большого желания стукнуть ее кулаком. Лампочка опять зажглась.
Продолжив эксперименты Колюня понял, что прибор поглощает не всю пространственную энергию: специальный энергетический ящик поглощал только энергию злости и преобразовывал ее в электрическую. Завершить испытания Колюня не смог - ящик выел из него дневной запас злобы. Колюня начал уже отчаиваться, как лампочка ярко вспыхнула и тут же раздался стук в дверь.
- Колька, черт малахольный, - орала из-за двери Катька, - ты куда лампочку из подпола стырил, паразит. Свиньям не задано, куры не кормлены, а он опять в своем сарае заперся бездельник.
- Выходи обедать, - закончила Катерина, и лампочка погасла окончательно. Злиться на сына Катька долго не могла, и злости в ее характере было мало.
Колюня щелкнул тумблером, выключая ящик, и пошел обедать. Ящик недовольно гуднул на последок и умолк. За обедом Колюня думал о том, как теперь будет хорошо, если сделать специальный энергетический ящик большим. Это позволило бы не только увеличить диаметр проводов, предающих электроэнергию из ящика в народное хозяйство, но и извести всю людскую злость в Советском Союзе и странах Варшавского договора.
Целую неделю Колюня таскал свой ящик по деревне и преобразовывал злость в энергию другого типа. Злости в деревне было немного и к концу недели лампочка перестала гореть вовсе. Вместе с этим в деревне перестали нестись куры, надои сократились в десять раз, а заранее вызванный из соседней деревни Васька - лучший специалист по забою свиней в округе, свинью заколоть не смог и даже не пытался, а лишь выпил четверть самогона, предназначенную на обмыв события. Да и незачем было убивать это парнокопытное - в деревне перестали есть мясо. Яйца перестали есть тоже, а из молока еще делали сметану и творог, но больше по-привычке - их тоже не ели, чорт его знает почему.
А еще Колюня заметил, что чем дальше работал специальный энергетический ящик, тем труднее его было выключить: ящик продолжал гудеть и после того как тумблер устанавливался в положение «выкл». Колька было пробовал починить тумблер, но при попытке открутить винт крышки его вдруг так ударило током, что он час приходил в себя. А самое интересное, что Колюня не выругался ни до, ни после, а только погладил ящик, как поднялся с пола.
Удар током даром не прошел. Колюня открутил от ящика патрон с лампочкой, положил ящик в противогазную сумку, с которой ходил в школу и ушел из деревни. Он решил посоветоваться с дядей Пашей насчет изготовления модели побольше.
А Колюня, остановившийся возле дяди Пашиного крыльца, тоже устал. И оглянулся. Он всю дорогу хотел оглянуться, все четырнадцать километров через лес. Примета не позволяла. А так, ему всю дорогу казалось, что в спину смотрят. Он взгляд чувствовал, но знал, что там никого. Убедился: никого. И вошел в избу, благо не заперто никогда.
Дядя Паша сидел за столом и писал. Колюня, поздоровался и уселся напротив. Свой специальный энергетический ящик, в противогазной сумке, он поставил на стол, чтоб удобней было рассказывать. Дядя Паша перестал писать и стал слушать историю изобретения. Поверил он Колюне сразу. Он знал, что школьники из деревни небылиц не рассказывают и если они говорят, что Машка Зацепина всю ночь гуляла с Ванькой-трактористом, а утром они из третье слева копны вылезли - это не небылица, как бы кому не хотелось.
Поверив, дядя Паша посмотрел чертежи в Колюниной тетрадке и все понял. Он поставил на стол миску с вареным картофелем, крынку молока и отрезал два ломтя хлеба.
- Ешь, - кивнул он Колюне.
- Не хочу, - сказал изобретатель, - давно не хочу. В деревне никто не хочет. Как я ящик включил - так и не хочет.
- Понятно. Мне все понятно, - без эмоций буркнул учитель, извлек из платяного шкафа набитый под завязку солдатский вещмешок и зубами развязал тесемку. Из мешка посыпались жестяные коробки с немецкими надписями на крышках. Дядя Паша открыл такую коробку, достал из нее две таблетки, одну протянул Колюне, другую проглотил сам.
- Нормально действует, - дядя Паша вырвал из тетради исписанный им наполовину лист скомкал и бросил в печь, - ты видать как в село вошел со своим ящиком, я решил письмо жене бывшей написать: прощаю, мол. А эти таблетки экспериментальные фашисты солдатам хотели выдавать для злости раз в сутки. Злость от них не настоящая, а химическая, поэтому ее твой ящик не берет.
Учитель и ученик поужинали и обсудили изобретение. Изобретение было нужным, а главное полезным в народном хозяйстве и должно было укоротить дорогу к коммунистическому будущему. То что оно не выключалось и не ремонтировалось обычными приемами, было следствием что оно, после недолгой работы, из вещи перевело себя в неизвестное пока науке поле, коим и являлось, а как ящик только выглядело и ощущалось. Изготовив изобретенный ящик Колюня определил свою судьбу: изобретение не может находиться на обном месте дольше недели, чтобы не отобрать у людей и животных всю злость необратимо. Человек, даже советский, в настоящий период без злости жить не может пока не придет к коммунистической морали изнутри. Животные же без злости жить не могут независимо от общественного строя, но таких еще удастся вывести. Пока не вывели придется Колюне возить ящик из конца в конец СССР от Бреста до Сахалина, вырабатывая электроэнергию и отбирая из общества лишнюю злость и главное не забывать глотать по одной фашисткой таблетке в сутки. Таблеток хватит на 32830 суток, что составляет 90 лет приблизительно, а коммунизм наступит значительно быстрее.
Утром Колюня ушел на железнодорожную станцию и больше ни о Колюне, ни его изобретении ничего конкретного не известно.
Дядя Паша перед своей смертью в 1978 году отправил своей бывшей жене письмо с рассказом о своем ученике и великом изобретателе - Николае Петровиче Р. Письмо было конфисковано сотрудниками Комитета Государственной Безопасности вместе с другими документами, когда в Москве проводили операцию по задержанию проворовавшегося начальника Торга. К сожалению это письмо не сочли важным для дела, хранили небрежно и оно полностью не сохранилось, а приложенная к нему принципиальная схема ящика пропала совсем.
Нашел я это письмо совершенно случайно, когда мне разрешили посмотреть дело моего реабилитированного после расстрела родственника. Письму, я, конечно, тогда не поверил и счел, что дядя Паша, он так и называл себя, говоря о себе в третьем лице, немного сошел с ума, что для человека, много лет работавшего в школе, совершенно естественно. Пока не натолкнулся в одной английской газете на интересную заметку.
В заметке рассказывалось о том, что в совсем не за долго до конца сначала первой, а потом второй чеченских кампаний правозащитникам стало известно, что в одном из высокогорных селений отмечался падеж всего скота, а все люди селения отказывались от пищи. Правозащитники обвинили Россию в применении неизвестного оружия массового поражения и обратились к американцам за данными, полученными их спутниками-шпионами, чтоб подтвердить обвинение. Как ни странно, американцы ответили отказом. Почему-то именно в теже дни два американских спутника, наблюдавших за теми районами Чечни были повреждены огромной силы электромагнитными выбросами. Ожидать от России применения электромагнитного оружия такой мощи было страшно и все списали на незапланированную солнечную активность.
Что-то мне подсказывает, что без специального энергетического ящика тут не обошлось.
