Ровно девяносто лет назад мои дедушка и бабушка после окончания техникумов были распределены в Башкирию, в город Белорецк, работали там на металлургическом производстве. Бабушка бухгалтером была, а дед не помню кем.  Молодюсенькие, только-только по девятнадцать лет исполнилось. В марте. И вот какую историю про те времена мне рассказывала бабушка. 

Была - говорит - я тогда беременна матушкой твоей. И вот в конце весны - начале лета иду с работы домой. Свернула на соседнюю с домом улицу и вдруг - запах! Котлетами пахнет! И с каждым шагом запах усиливается. И когда запахло совсем уж невыносимо я - говорит - увидела откуда именно пахнет. 

За невысокой оградкой особняка на открытой веранде сидит инженер с нашего завода, швейцарец, иностранный специалист, с виду точно такой как на карикатурах тогдашних буржуев рисовали. Усатый, бородатый, толстый и поедает эти самые котлеты. Нет - говорит - мы хоть и небогато жили, но котлеты могли себе позволить вполне. И будь я в нормальном состоянии, то дошла бы до дома, накрутила бы фарша, нажарила котлет и все было бы в порядке. А тут - шага не могу от этих швейцарских котлет сделать. Ноги не идут. 

Села на какую-то лавочку возле ворот и заплакала. Стыдно неописуемо. Советская комсомолка не может же у капиталиста еду клянчить. И уйти тоже никак. Тут - говорит - подходит ко мне горничная этого швейцарца, объяснила, что послал ее Отто Максимович узнать, почему возле его дома девушка плачет. Ну я - говорит - сказала ей, что вот, беременная и дальше идти не могу из-за этих проклятых котлет. Та убежала, через пару минут возвращается. Вы - говорит - подождите немного, Отто Максимович приказал кухарке для вас котлет нажарить, это недолго будет. 

И действительно минут через десять выносит она мне миску с котлетами. Я миску взяла, хотела инженера поблагодарить, а он уже ушел с веранды в дом. И пошла - говорит - я домой с этой миской, иду, ем и носом хлюпаю. Штуки три даже до дома донесла, до деда твоего. Вот так - говорит - внучок, бабушке твоей раз в жизни милостыньку подали. Котлетами.До сих пор того швейцарского буржуина Отто Максимовича добрым словом вспоминаю.