Эту историю рассказала мне Ольга Романова, ведущая новостей на рен.тв.
13 января. Утомленная страна продирает мутные глаза и пытается
осмыслить, что же за это время произошло в мире. В мире тишина. Для
новостийщика - беда. Корреспонденты не могут нарыть материала, а новости
выпускать надо. Романова в тоске - из чего верстать выпуск. Вдруг -
звонок из Калининграда. Молодой корреспондент сообщает, что по слухам,
недалеко от центра города появился очередной, чуть ли не 15й плакат
антисемитского содержания. Наверняка заминированный. Романова выдыхает,
требует переслать...

Чем отличается еврей от антисемита?

Антисемит считает всех евреев грязными, злыми и лживыми. Однако у него
всегда есть еврейские соседи или сослуживцы, которые, в порядке
исключения, аккуратные, добрые и порядочные люди.

Еврей же считает свой народ добрым, порядочным и честным, зато его
еврейские соседи и сослуживцы оказываются, как на подбор, грязными,
злыми и лживыми.

У евреев антисемитом считается тот, кто думает, что евреи ничем не лучше остальных народов.

Можно ли считать антисемитом человека, который в беседе с евреем
заявляет:
- Да мне, честно говоря, насрать на вашу национальность!

Приходит еврейская мама домой и застает своего сына в постели с молодой
девицей. Та, увидев маму, быстро пытается вскочить, и слышит:
- Антисемитка!!! Дай ребенку кончить!!

- Я на 50% антисемит.
- Это как?
 - Евреев не люблю, а вот еврейки мне нравятся.

В отделение милиции доставили полковника и штатского за
избиение евpея.
Спpашивают полковника, за что, мол?
- Как он в автобус вошел, так мне на ногу и наступил. И стоит.
Hу я минуту подождал, втоpую, Думаю: если чеpез пять минут
с ноги не сойдет, то точно в моpду получит...
Спpашивают мужика: - А ты что же влез?
- Так я гляжу, полковник то на часы смотpит, то на евpея,
то на часы, то на евpея... А потом как ему в моpду даст!
  Hу думаю, по всему Союзу началось...

Что делает дурак: вместо теории относительности изучает национальность Эйнштейна...
© Михаил Жванецкий

Встречаются два антисемита.
- Что новенького?
- Ты не поверишь. Вчера по грибы ходил. Там такое было!
Иду, значит, мимо речки, глядь, жид сидит, рыбу
ловит. Бли-ин, беру кол, и как начал его колбасить!
Бил, бил, потом ногами, кулаками, всем, что под руку
попадалось, потом взял за волосы и топил его, топил и
и утопил, на хер. Ну иду так дальше, все нормально,
пригляделся - охренел, там три жида грибы...

- Рабинович, вы дурак!
- А вы таки антисемит?
- Рабинович, вы дурак не потому что еврей, а потому что дурак!

Иду по городу в предвыборные дни. Ко мне подбегает представитель ультраправой партии известной своими антисемитскими взглядами, даёт мне конфетку и брошюру. Я отказываюсь и говорю ему что я еврей . После чего он молча протянул мне вторую конфету.

Можно ли считать антисемитом человека, который в беседе с евреем
заявляет:
- Да мне, честно говоря, насрать на вашу национальность!

- Хаим, в твоей лавке гвозди есть?
- Нет, гвоздей сегодня таки нету.
- Вот ведь жиды, а как Христа распять, так нашлись!

На самом деле, у сионистов и антисемитов очень много общего.
И те и другие хотят, чтобы евреи жили в Израиле.

В 1947 году знаменитый впоследствии режиссер Элиа Казан снял фильм «Джентльменское соглашение» — на острую в те времена в Америке (и прежде табуированную в кино) тему антисемитизма. Сюжет был такой. Молодой провинциальный журналист (Грегори Пек) получает работу в нью-йоркском журнале и берется за большой материал об антисемитизме. Поначалу он никак не может подступиться к теме, но вскоре ему приходит в голову идея: он объявляет себя евреем (каковым на самом деле не является) и смотрит, что из этого получится. Получается много всего — не самого для него приятного.
Фильм имел большой успех у зрителей, получил несколько «Оскаров». Но восприятие иногда оказывалось неожиданным.
Сценарист картины Мосс Харт рассказывал, что однажды у него был такой разговор с рабочим на съемочной площадке. «Знаете, — сказал этот рабочий, — мне нравится ваш фильм. Обычно, когда начинается съемка какой-нибудь сцены, мы с ребятами уходим с площадки играть в карты. Но тут я просто не мог оторваться. В фильме такая замечательная мораль, что мне не хотелось ничего упустить».
«Правда? — обрадовался сценарист. — И какова же, по-вашему, эта мораль?»
«Знаете, — ответил рабочий, — я вам вот что скажу. Теперь я всегда, если встречу еврея, буду к нему хорошо относиться. Потому что ведь откуда мне знать — может, он на самом деле и не еврей вовсе?»