Интересный факт. Книги Дарьи Донцовой горят дольше, чем она их пишет.

Дюма, как известно, писал книги на основе реальных фактов, хотя в процессе творчества уходил от них довольно далеко. В 1807 году уроженец Нима сапожник Франсуа Пико собирался жениться на богатой и красивой Маргарите. Его счастью позавидовал трактирщик Луппиан. Вместе с приятелями Солари и Шобаром он написал донос, что Пико — бывший дворянин и английский шпион. Беднягу бросили в тюрьму. Причем несколько лет он даже не знал за что. Сидел он, правда, не в замке Иф, а в крепости Фенестрелле. Несчастная Маргарита тосковала два года, а потом вышла за Луппиана. Через несколько лет...

Из полицейского протокола : Гражданка Каренина А., зимой, на спор с писателем Толстым, на полтарашку пива, лизнула рельсу...

Эпиграф к "Евгению Онегину": карты, девки, два ствола.

Как говорит Михаил Задорнов: "Мы - великий народ". И если есть среди нас паршивые овцы, то это "с головой" окупается мудростью, терпением и гуманизмом остальных. Юг столицы. Восемь часов утра. По дорогам движение - "ноль", то есть, для этого времени и места - "нормальное". Солнце начинает припекать, поэтому большинство окон у машин открыты. И все перекрикивания водителей друг с другом становятся достоянием общественности. На светофоре останавливается ...

Какую траву косил Лев Николаевич Толстой перед написанием следующего пассажа? "Телеграмма была от жены. Подпись ее синим карандашом, "Анна", первая бросилась ему в глаза. ... - Петр, останови карету. Я еду в Петербург, - сказал он лакею." Здесь обращают на себя внимание два момента. Во-первых, непонятно, откуда взялась подпись синим карандашом на _телеграмме_. Во-вторых, просящий остановить карету персонаж сидит в номере гостиницы. Похвально, что вы интересуетесь литературой. Да, у Толстого немало ляпов, но... В вашей цитате смех рожден отсутствием знаний. Итак: Анна Каренина издана в 1875г., а первая...

Недавно опять приходила поэтическая дама с просьбой помочь ей издать книжку бесплатно, но очень красиво и тиражом не меньше сотни экземпляров. Я в принципе на такие темы могу разговаривать только если успела заблаговременно сильно нагрешить – как бы в наказание за свое поведение. А поэтессам кажется, что у меня доброе и чуткое к прекрасному лицо, но они все близорукие и превратно понимают корчи моей мимики. Например, эта дама читает: «Уходи, но прости и меня отпусти,/ Я свой воздух сжимаю в горсти», а я осторожно, чтобы не размазать макияж, промокаю платочком ресницы. И даме кажется, что я так глубоко опечалена ее жизненными невзгодами, а у меня просто...

Когда по коридору идет пожилая женщина в шляпке, я запираюсь в кабинете. Потому что знаю, что будет дальше: она извлечет из недр своего бездонного ридикюля пачку исписанных листов и начнет читать вслух с выражением, обмахиваясь шляпкой. А я буду многозначительно молчать, проклиная тот день, когда у меня на дверях появилась табличка «начальник редакционно-издательского отдела». Да, у нашей конторы есть в названии слово «издательский», но это не означает, что мы печатаем книги самодеятельных поэтов и готовы на общественных началах грузить стихи трехтомниками. За деньги мы можем отредактировать, откорректировать, сверстать макет, но... это никого не убеждает. Всем нужны бесплатные книжки хорошим тиражом, чтобы не стыдно было дарить родным и...

Был такой писатель-фантаст Эрик Фрэнк Рассел. Считался в СССР прогрессивным автором, его охотно переводили и печатали в сборниках зарубежной фантастики. Мне придется пересказать один из его рассказов, постараюсь коротко и своими словами, чтобы была яснее основная мысль. Далекое будущее, 23-й примерно век. Звездолет с Земли садится на незнакомой планете. На корабль являются местные жители (они гуманоиды, довольно похожи на людей) и рассказывают, что один землянин по фамилии Фрейзер к ним уже залетел 300 лет назад, провел у них остаток жизни, почитается как великий мудрец и чуть ли не святой, и...

"Рукописи не горят", - с претензией на мудрость изрёк Воланд. Но сожжённый второй том "Мертвых душ" предъявить отказался.

- Подвергая героев жестоким страданиям и мучениям, автор стремится вызвать у читателя сопележевание. - Вы хотели сказать "сопереживание"? - Да, но нет.

- Ты не помнишь, чем там в «Войне и мире» все кончилось? - Все умерли. - Да ты что! Не может быть! - Так двести лет с тех пор прошло.