Приехал c шабашки. Деньги на кармане, бонуcом дали чекушку водки. У подъезда cидит кот. Под лапой голубь c отгрызенной головой. Открываю дверь, кот c голубем в зубах впереди меня идет к лифту. Заходим. Мне на пятый, едем. Лифт открывает двери, котяра глянул, не выходит (голубь в зубах). Ему надо на cедьмой. Cоcед в Афгане долг иcполнял, инвалид, хронь пьяничеcкая. Выходим. C котом. На cедьмом. Cтавлю чекушку перед дверью, звоню и прячуcь за муcоропроводом. Афганца ничего не cмутило. Кот принеc выпить, закуcить, cам позвонил в дверь...

Я до работы хожу пешком. Около шести километров. Часть из них через лес. Отклонился в начале июля от пути, чуть правее, и наткнулся на куст крыжовника. Ягод - немерено. Стал захаживать и смотреть когда поспеют. Поскольку я человек с лесом знакомый, приметил, что ишо кто-то захаживает. И решил: когда собирать пора придёт - пол куста оберу, остальное оставлю. И во вторник я с сыном (11 лет) пошли за урожаем. Привожу его к месту, объясняя, что надо пол куста оставить. А там - пол куста обобрано, и пол куста гроздями висит...

В семидесятые годы двадцатого столетия в маленьком южном городке Баку был один-единственный оперный театр - излюбленное место отдыха утомленного жарким солнцем восточного населения. Коронный спектакль в нем, как обычно, был "Лебединое озеро", к двум примам которого - Мамедову и Викиловой - отношение со стороны публики было каким-то вроде покровительственно-отеческого, типа как к безалаберному, но любимому дитяти. Например, в буфете в антракте можно было нередко услышать диалоги вроде: - А что это сегодня...