Звонят нам в травмотделение из центрального приемного:
- Примите суицид. Бросился в окно из одиннадцатого этажа.
Чего ж, думаем, там принимать. Мы же не морг.
Подъезжает перевозка. Вылезает сестра, за ней мужик, водкой за три
метра разит. Кисти, предплечья - везде резаные раны, шея забинтована.
Спрашиваем у сестры:
- Этот, что ли, с одиннадцатого вылетел?
- Этот. Но не полетал, орел. В стекле застрял.
Мужик проходит, на кушетку садится, улыбается:
- Курить можно здесь? Жаль. Классные у вас тут телки. В смысле,
сестры. Такая черненькая, высокая, она по каким дням дежурит?
Сейчас не об этом, говорим, перейдем к разбору полетов.
- А хрена там разбирать? Пришел домой, доза обычная. Так нет,
набросились как волки, и жена, и теща, гав-гав, тварь, алкаш...
А я землекоп - поди, помаши лопатой без стакана. Исчезните, говорю,
а то или вас замочу, или с собой чего сделаю. А теща мне - чтоб ты
сдох, кобель. Это я кобель. А у меня, как назло... , короче,
последний месяц ни на одну бабу не смотрел, только с женой.
Ну, блядь, думаю...
- Не матерись здесь.
- Извините. Ну, блядь, думаю, ну как бы мне так сделать, чтобы эти
морды поганые никогда не видеть больше? Вскочил и рыбкой в окно...
- Так ты что, действительно выпрыгнуть хотел?
- Вы, если бы эти будки видели, таких вопросов бы не задавали. Конечно.
А уже когда летел, передумал. Лучше, думаю, я их просто пугну.
Эффектнее будет. Да поздно уже было, руками и головой-то стекло
я уже пробил. А тут сверху еще стекло это блядское обвалилось и шею
мне зажало, внизу ж тоже стекло торчит. Капкан. Жена орет, а теща,
нервы сталинские, - ты, сучок, или туда, или сюда. Ах, думаю, мамаша,
вы так ставите вопрос? Тогда обое полетим, прям как в "Служили два
товарища", только вылезу сначала. Жене кричу, подойди, подними стекло.
А мать ее - не подходи, он выпрыгнет, а потом скажет, что это ты его
с одиннадцатого этажа пихнула. Вот дура. Я говорю, мне голову сейчас
отрежет, я уж не могу больше стекло держать. А эта стерва - ты,
говорит, много не потеряешь, жалко, что ты другим местом не застрял,
чтоб отрезало. Вот дура. То-то дочка бы обрадовалась. Издевалась
долго еще, Геббельс, вытащим, мол, если блядовать перестанешь, муйню
всякую. А я затих себе, вроде как самолет, одиннадцатый этаж, кругом
звезды, к теще жопой ...
- Как же тебя вытащили?
- А-а, пришли ... помощнички ... милиция, сосед-пидарас ...
Повели его шить. Он поворачивается:
- А вообще я не жалею. Прямо, как у Пушкина получилось - "Мужик,
я видел небо!".
