Первобытное. СтрастноеВ языке тсонга всего три цвета – чёрный, красный и белый. Соответственно земля, огонь и третий - непонятно что, но думаю, кости вкусного гостя. Ели вам, как переводчику с тсонго нужно упомянуть зелёный, выражайтесь метафорически: «цвета густой травы в сезон, когда молодые зайцы много кричат и спариваются».
Маша Емве прислала мне фотку и стала смотреть с неё прямо в душу. Если б у Маши были просто зелёные глаза, я бы устоял. Но Маша смотрела глазами как раз цвета густой травы в сезон, когда молодые зайцы много кричат и спариваются. Конечно я не выдержал. И отдал ей всё, что у меня было - интервью. Для одного журнала. Вот оно.
Маша:
Я сижу в горячей ванне в шубе и начищенных до блеска кирзачах. Но жарко мне не поэтому. Просто сегодня в ванне рядом со мной — блистательный сантехник Слава pesen_net. Он курит свою знаменитую трубку, небрежно стряхивает пепел в карман кителя и глядит на меня с ласковым прищуром. А я потею от чувств-с, как проститутка на исповеди, и не могу поверить, что вот он — сидит напротив и деловито подливает в ванну кипяточку. Чтобы в мире стало чуточку теплее. Всем.
Маша:
- Здравствуй, Слава (томная пятиминутная пауза). Хороший день, не правда ли?
Слава:
— Мария, я тебя давно люблю, ты знаешь, твои глаза и всякие волосы цвета ржи. Многие доверчиво считают их шубой, кстати. И еще твое мастерство мотать портянки, я нипочем не сложил бы их в такой красивый бант на шее.
Но самое в тебе важное, это сапог, суровый как инквизиция, он уперся мне прямо в источник энергии «Ци», ты не могла бы не трясти ногами? Мой «Ци» весь уже синий, а еще два интервью сегодня.
— Слава, прекрати дергаться, наручники застегнуты крепко. Отвечай, кому ты продал душу за свой талант? Только давай честно, мы тут одни.
— Мария, прекрати паясничать. Мы с Фрумычем платим тебе по десять баксов за каждый пост, но почему-то Фрумычу ты пишешь смешно, а мне сливаешь некрологи про любимых хомячков. Из-за твоей расхлябанности от меня отписались френдессы Ветер из Лепрозория, Снежинка и Сияние Какангела. Меня очень ранят твое ко мне невнимание и сапог, попирающий все важное во мне.
— ОК, я сниму сапоги и трусы, если ты откроешь мне секрет — у кого из твоих френдесс ноги короче?
— У Ветра Лепрозория, Снежинки и Сияния Какангела. Чтоб они сдохли, коротконогие ничтожества!
— Кстати, о коротких ногах (снимает сапоги). Я знаю, что ты на короткой ноге с Мельпоменой, музой трагедии. И если рассуждать с точки зрения неотвратимости наказания человека, нарушающего волю богов, то, сколько тебе все-таки лет?
— (внезапно детским голосом) Мария, я опять про твой сапог, это волшебно, он… он… омолодит кого угодно.
— Спасибо, Слава, сапоги — это лучшее во мне, но я как раз их сняла. Стоит всего лишь 106 раз прочитать твой дневник и сразу становится понятно, что у тебя есть две очаровательные дочки и жена. Ответь, пожалуйста, на вопрос, который волнует всех женщин, которые тебя знают: как ты мог?
— Это вышло ненароком. Если снимешь шубу, я покажу, насколько ненароком возникают огромные прожорливые семьи.
— Шубу я снимаю только на ночь. Кстати, прошлой ночью мне снилось, как ты идешь по небу, держа в руках глобус, и сияешь. И ведешь на привязи четырех коней. Что это значит?
— Это значит, не надо спать с открытыми глазами на скамейке лицом к Большому Театру. Я просто мимо шел, разговаривал с глобусом. А кони — четыре коня, эх четыре коня, декабрь, и январь, и февраль (напевает)..
— Кстати, об искусстве. Кто победит — борщ с пампушками или куриные котлетки с салатом из помидор?
— Ой, не понимаю я твоих аллегорий. Борщ это кто, Зюганов? Но Зюганов по цвету кожи скорей помидорка. А куриные котлетки это Жириновский, конечно. А кто пампушки?
— Пампушки, пампушки… Я хотела спросить что-то важное, но могу думать только о еде. Что мне надо сделать, чтобы я стала твоим следующим персональным хомяком?
— Ну, ты можешь смешно запрыгнуть мне в ладошку и накакать. За это я тебя полюблю, стану щекотать пузик и поселю в трехлитровой банке. Сапоги не снимай, должен же быть у тебя домик.
— А можно я ухомячусь на тебе без очереди? Я беременная, у меня и справочка есть.
— Не понимаю, почему ваш ЖЭК выдает справки, разрешающие хомячиться на мне женщинам в военной обуви? Впрочем, делайте что хотите.
— Спасибо за разрешение, милый Слава! А вот сообщество «Мамаши Сибири», прознав о твоей знаменитой воспитательной методе, прислало нам такой вопрос: в каком возрасте ни разу не битая девочка может начинать пользоваться сигаретами и зажигалкой?
— В три года. Как все. Тут я за нравственность и традиции. И потом, чем бы оно не тешилось, лишь бы не загораживало телевизор, я считаю.
— А этот вопрос только что распечатал наш офисный принтер: *(%^%_)(@#? Что ты думаешь по этому поводу?
— Ловко же ты подвела меня к вопросу о куниллингусе в трансформаторной будке. Все, кто меня ненавидит за этот вид отдыха, приходите ненавидеть завтра в ЦПКиО, от входа налево второй трансформатор. В шесть, в семь и в девять тридцать.
— Опять, как в советское время, будут кошмарные очереди в кассы ЦПКиО. Анечка из Нижневартовска пишет, что не может больше представить свою жизнь без, цитирую, адских и сладких мук сожительства с тобой, Слава. Что ты ей посоветуешь? От себя лично пожелаю Анечке сдохнуть.
— Да, я помню ее. На дне ящика с постельным бельем Анечка оставила мне граффити эротического содержания. Губной помадой восьми цветов. Три вывиха и два перелома получил я, пытаясь воссоздать жене то, что там нарисовано. Проклинаю тебя, жаба нижневартовская!
— Ха, Анечка, он тебя не любит! Я организовала фонд, в который женщины, которым не хватает твоих божественных постов, перечисляют деньги, чтобы отдать их тебе в качестве подкупа. Мы надеемся, что ты будешь писать чаще, получив от нас энную сумму. Скомандуй, когда нам остановиться?
— Вы ленивые коровы! Если к субботе не наскребете восемь долларов, стану постить стихи Хунь Ляо Цзина в переводе Мань Дяо Хуня. О, вы полюбите Мань Дяо Хуня!
— В своих постах ты не употребляешь ненормативную лексику. Ты что, дурак?
— Между прочим, у меня удар левой 98 килограммов.
